— Стрелочники. Или обходчики. Мало, что ли, людей на чугунке работает?
— Людей полно, — не стал спорить Фрей.
— О том и речь, — оживился Скотт. — Если что случится, нам тут же сообщат, мы скорость сбросим, потом остановимся, и никто не пострадает.
— А семафоры зачем?
— А если прозеваешь какой?
— А это будет означать, что я плохой машинист и ни на что, кроме как с моста, не гожусь.
Перед глазами помощника встала ужасающая картина железнодорожной катастрофы: летящий в реку паровоз, за ним — ломающаяся цепочка вагонов, взрывающийся кузель и огонь, повсюду огонь…
— Ты смеешься! — догадался Скотт. — Смеешься, да?
Видение рассеялось, но внутри еще оставалось прохладно. Еще таилась внутри капелька ужаса, что на мгновение овладел помощником.
— Смеюсь, — признался Фрей и тут же напомнил: — Через час останавливаемся, пропускаем первый скорый.
— И воды набрать надо, — перешел на деловой тон Скотт. — До Унигарта не дотянем.
— Наберем, — хмыкнул машинист. — Времени полно.
— На этот раз будет не просто красиво, — негромко произнес привалившийся к дереву Шо Сапожник. — Если все пройдет как задумано, ты, ипать мой тухлый финиш, превзойдешь самого себя.
— Это будет хороший спектакль, — спокойно ответил Лайерак.
— Великий.
— Хороший.
Ночная тьма напоминала битум — залила мир густой смолой, вычеркнула все, даже пальцев на вытянутой руки не видно, чего уж говорить о собеседнике, находящемся в трех шагах? Отто не видел Сапожника, но был уверен, что Шо улыбается.
— Ты не наслаждаешься победами заранее, Огнедел. Ты прекрасно представляешь грандиозный финал, но запрещаешь себе восхищаться им до тех пор, пока он не случится.
— Я осторожен, — уточнил Лайерак.
— Или суеверен?
— Какая разница?
— Согласен — никакой, — признал Шо. — Главное, что ты переживаешь свой триумф однажды, а я, благодаря богатому воображению, — несколько раз. И скажу тебе честно, Огнедел: сейчас я жалею, что служу в нашей труппе актером, я с удовольствием занял бы местечко в партере.
— Не перегибай, — поморщился Отто, но оба террориста понимали, что Лайераку приятно слышать неприкрытую лесть старого напарника, и тот факт, что Сапожник уже влил в себя полбутылки бедовки, ничего не значил: пьяный, слегка поддатый или трезвый, Шо действительно мог представить спектакль до самого финала. Сапожник заранее восхищался действом и режиссером. А Отто не стеснялся признаваться себе в том, что без предоставленного заказчиками снаряжения настолько грандиозной постановки не случилось бы.
В ящиках, полученных Огнеделом, находилось как привычное, но усовершенствованное оружие, вроде огнеметов, что они использовали при атаке на порт, так и уникальные приспособления, вызвавшие у Лайерака неподдельное восхищение. Необычные смеси и алхимические растворы, обладающие поразительными свойствами, зажигательные бомбы с хитроумными взрывателями и многое другое. Огнедел радовался как ребенок и, разрабатывая акции, тщательно рассчитывал каждый взрыв, каждый язык пламени — в отличие от Шо, Лайерак получал удовольствие не только от действа и финала, но и от подготовки к ним.
— Это будет красиво, — повторил Сапожник. — Спектакль войдет в историю.
— Но его мало кто увидит, — вздохнул Отто.
— Увы, наши постановки не для всех, — рассмеялся Шо.
— Не шуми.
— А кто услышит? — Сапожник потянул из кармана флягу, но, поразмыслив, вернул ее обратно. — Кто нас здесь услышит, Огнедел? Кузнечики? Суслики? Совы?
И опять — не поспоришь.
Террористы прятались в небольшой рощице, что весело зеленела в полулиге от затерявшегося в бескрайних полях Приоты разъезда. Днем зеленела, разумеется, а сейчас, невидимая во мраке, тихонько шумела на легком ветру, словно выказывая Отто и Шо неудовольствие. Роща, кажется, догадывалась, что затеяли преступники, но помешать, увы, не могла.
— Мы все сделаем и…
— Заткнись!
— Что? — оторопел Сапожник: никогда еще Лайерак не говорил с ним настолько грубо.
— Поезд! — прошипел Отто.
— Наш?
— А чей еще? Ты расписание читал?
— Сколько сейчас времени?
Нет, полбутылки бедовки все-таки много, чересчур много для крепкого некогда Шо.
На разъезде обозначилось движение: загорелись фонари — большой, украшающий столб рядом с водокачкой, и маленький, ручной, которым освещал себе путь вышедший из домика стрелочник. Побрехал, для порядка, проснувшийся кобель, после чего вновь наступила тишина.
— Сначала приходит наш грузовик, останавливается на разъезде и ждет скорого, — хмуро напомнил Отто.
— И нас, — хихикнул Сапожник.
— И нас, — подтвердил Лайерак, вплотную подойдя к напарнику. — Ты помнишь, что должен делать?
И столкнулся со злым, абсолютно трезвым и абсолютно злым взглядом Шо.
— Я помню, — буквально выплюнул ответ Сапожник. — Я все сделаю.
— Не сомневался в тебе, — ровно произнес Отто. И ухнул степной совой, давая знак остальным, что представление начинается…
— Никогда, — тихо ответил Скотт, с улыбкой глядя на медленно приближающийся разъезд.
Освещенные окна домишек, фонари, прожектор локомотива — света здесь оказалось много, и он смело окрашивал полутонами черный кофе, разрушая чарующую таинственность ночного путешествия.
— Никогда не останавливается? — переспросил удивленный Фрей.
— Да, — подтвердил помощник и с неожиданным пылом продолжил: — Я верю, что паровозы никогда не останавливаются. И никогда не спят.
И неохота, с которой локомотив расставался с набранной скоростью, подтверждала странные слова Скотта.
На мгновение огромный паровоз показался машинисту живым: стук колес — цокот копыт, мерное гудение машины — довольное урчание, шипение пара — шипение… но уже через пару секунд Малькольм стряхнул с себя наваждение.
— Скотт… — Однако язвительная фраза, почти слетевшая с языка, на нем же и застряла. Прагматичный Фрей решил не обижать старого друга: сглотнул дурацкую реплику и продолжил совсем в ином ключе: — Скотт, ты никогда не говорил ничего подобного.
— Боялся, что ты меня высмеешь, — честно ответил помощник.
«И правильно делал».
— А сегодня?
— Не знаю. — Скотт привычно — он всегда так поступал, когда тщательно обдумывал ответ, — щелкнул грязным ногтем по стеклу манометра. — Мне почему-то показалось, что сегодня нужно сказать.
Длинная змея грузовика давно уже сошла с основного пути, освободив дорогу скоростному первому, и сейчас, неразборчиво прошипев что-то, остановилась у водокачки, намереваясь как следует подзаправиться.
