— Да, мессер.
— И перестань останавливаться — мы гуляем.
— Да, мессер. — Бабарский со вздохом навалился на кресло, и они проехали дальше, к выходящей на площадь Конфедерации южной стороне.
— Как тебе местная архитектура?
— Простая, — мгновенно отозвался ИХ.
— Пожалуй, соглашусь, — кивнул Помпилио. — Простая, но с претензией.
— Купеческий размах, мессер. Кардонийцам не хватает изящества.
— И снова в точку. — Адиген помолчал. — Кстати, о купцах: вчера мне представили директора-распорядителя Компании, некоего Абедалофа Арбедалочика.
— Да, мессер?
— Он странный.
— Странный? — Бабарский приподнял брови, но вспомнив, что Помпилио не видит его лицо, уточнил: — Что-то особенное?
— Директор-распорядитель — это очень высокая должность в структуре Компании, — размеренно произнес дер Даген Тур. — Это руководитель с чрезвычайными полномочиями, несущий ответственность лишь перед директорами-наблюдателями.
— Да, мессер.
— Учитывая важность Кардонии, все ожидали, что директором-распорядителем будет назначен барон Калочик… Когда я говорю «все», я имею в виду лингийских даров, а это значит, что назначение Калочика можно было считать состоявшимся.
— Да, мессер.
— Но на сцене совершенно неожиданно появился этот юноша.
— Абедалоф Арбедалочик, — повторил, словно пробуя на язык, ИХ. — Я слышал, его называют Везунчиком.
— Узнай все остальное.
— Э-э…
— Что не так?
— Боюсь, мессер, что для этого вам придется отправить меня на Галану, — вздохнул суперкарго. — Моих здешних связей для составления развернутого досье недостаточно.
Пронырливый ИХ нечасто расписывался в собственном бессилии, и только в тех случаях, когда сталкивался с действительно безнадежным заданием.
— Гм… — Дер Даген Тур провел рукой по лысой голове. — Здесь есть консорция?
— Да, мессер.
— Организуй мне встречу.
— Когда вам будет угодно?
— Не сегодня и не завтра.
— Да, мессер.
Импровизированная прогулка завершилась, Бабарский вернул Помпилио к столику, у которого адигена ожидал Теодор, и остановился.
— Хасина прибудет через час, мессер, — сообщил камердинер. — Какие будут распоряжения?
— Где наша гостья?
— Все еще в ванне.
— Я составлю ей компанию, — решил дер Даген Тур. — А через полчаса можно накрывать второй завтрак.
— Да, мессер.
Адиген перевел взгляд на Бабарского:
— ИХ, я крепко на тебя рассчитываю.
— Приложу все усилия, мессер, — пообещал суперкарго. — Террористов будет искать весь город.
* * *
Мало кто на Кардонии не завидовал Винчеру Дагомаро — миллионеру, промышленнику, политику и просто — одному из лидеров планеты. И мало кто не мечтал оказаться на его месте. На первом месте, ибо Винчер всегда был на вершине, всегда во главе, а если что-то не складывалось, он не стыдился отступать, но только для того, чтобы с триумфом вернуться. «Быть первым!» — он не знал других правил, потому что носил фамилию Дагомаро. А с восемнадцати лет он был не просто Дагомаро, а главой семьи. В восемнадцать Винчер единолично возглавил доставшуюся от отца империю и сейчас, в пятьдесят семь, с гордостью говорил, что утроил полученное наследство.
И не было в его словах ни грана лжи.
Но ошибался тот, кто считал, что путь Дагомаро всегда устилали розы. И ошибался тот, кто думал, что Винчер всего добился сам — в его жизни был настоящий друг.
Меньше чем через сутки после гибели «Джека-островитянина» — цеппеля, на котором летели в Унигарт родители Винчера, юный наследник получил первое предложение о покупке акций. Еще продолжалась спасательная операция, рыбаки и военные пытались отыскать выживших, в порту подбирали крохи надежды безутешные родственники, а стервятники уже набросились на ослабевшую компанию. Ничего личного, только бизнес.
Первое предложение было весьма щедрым — всего на десять процентов ниже биржевой цены, но Винчер отказался, поскольку видел себя на вершине, а не в жалкой роли кутилы, проматывающего невероятное состояние. Винчер заявил, что сможет управлять унаследованной империей, и тем начал войну. И едва устоял. Биржевые атаки, промышленный шпионаж, предательства доверенных лиц, диверсии, саботаж — Дагомаро получал удары чуть ли не еженедельно и со всех сторон. Его сжимали, словно гидравлическим прессом, сделали парией, заставив сражаться в одиночку, и пообещали, что он не победит.
Стараясь удержаться на плаву, Винчер вычерпал до дна семейные фонды, избавился от ряда активов и даже продал недвижимость, переселившись в один из принадлежащих ему отелей. Он пытался удержать хотя бы базовые предприятия империи, но получалось плохо. Через год после смерти родителей состояние Дагомаро уменьшилось в два раза. Большая часть его предприятий простаивала из-за отсутствия средств, на половине оставшихся бастовали подкупленные рабочие, банки отказывали в кредитах, и ушерцы заключали пари на то, когда именно Винчер уйдет со сиены.
Банкротство казалось неизбежным, а потом…
А потом скоропостижно скончался Руперт Онигеро — пятидесятилетний, полный сил мужчина, бывший одним из главных гонителей Дагомаро. Власть в концерне перешла к двадцатитрехлетнему наследнику — Питеру, и ситуация молниеносно повернулась на сто восемьдесят градусов. Онигеро подставил потрепанному холдингу «Дагомаро» могучее плечо: прекратил атаки сам, пригрозил остальным, что вступится за друга в случае продолжения войны и предоставил Винчеру колоссальный кредит на льготных условиях. Питер Онигеро вернул Дагомаро на вершину, с которой тот покатился, и с тех пор их с Винчером дружба стала на Ушере синонимом настоящей крепости…
— А вдруг катастрофа? — угрюмо предположил Дагомаро, пиная ногой покрытую сажей железяку. Испачкать туфель консул не боялся — получасовая прогулка по разрушенному вокзалу лишила обувь привычного блеска. — Может, у него тормоза отказали?
И именно их неисправность привела к тому, что уже назвали самой страшной катастрофой в истории Кардонии. Не по числу жизней — нет, погибло всего шесть человек, но по разрушениям. Грузовой вокзал Унигарта перестал существовать, превратившись в памятник хаосу. Кругом вагоны и паровозы: разбитые, помятые и сравнительно целые, стоящие и перевернутые, сгоревшие и слегка обугленные… Между ними — рельсы, порой торчащие вверх; валяющиеся в самых неожиданных местах шпалы; остатки пакгаузов. Где-то, несмотря на усилия пожарных, еще горит. Где-то шипит и потрескивает. Электричество отключено, ремонтники пытаются восстановить упавшие мачты. Полицейские пытаются понять, как все случилось, и не пропустить внутрь зевак и репортеров. А диспетчеры пытаются сообразить, куда направлять грузовики.
