— Какое благородство, — хмыкнул ИХ.
— Не благородство, а дружеская услуга: у Глыбы устав и дисциплинарное взыскание, а у меня есть ты. Я знал, что смогу на тебя положиться.
Бабарский, который едва доходил шифбетрибсмейстеру до живота, задрал голову и скептически посмотрел на здоровяка. Получилось внушительно, но довольный собой Чира проигнорировал взгляд суперкарго:
— Почему мы идем пешком? Где пролетка?
— У тебя есть деньги на пролетку?
— У тебя есть. — И Бедокур принялся загибать пальцы: — Сегодня нечетное число и нечетный зодиакальный знак по местному атласу, день начался с боя, но удачного, а значит, платить должен тот, у кого есть деньги, а таких из нас двоих только ты.
— Если бы ты не прикрывал наших, я бы даже не проснулся ради тебя, — пробубнил Бабарский, жестом призывая ближайшего извозчика.
— Если бы я не прикрывал этих обормотов, то не попал бы в полицию. — Чира влез в мигом просевшую пролетку и осведомился: — Куда мы?
— На выставку, — ответил ИХ, усаживаясь рядом с другом. — Поедешь?
— Поехали, — пожал плечами Бедокур. — Я прекрасно выспался в камере.
* * *
— Командор.
— Консул, — ответил Помпилио и кивнул на офицера, с которым говорил до появления Дагомаро. — Капитан дер Вигге, доминатор «Дер Каттер».
— Капитан.
— Консул. — Дер Вигге приложил руку к козырьку фуражки.
Затем Дагомаро повернулся к певице, что стояла по правую руку от адигена.
— Этель.
— Винчер.
Консулу понравилось, что красавица певица обратилась к нему по имени. Он провел рукой по длинной бороде, чуть расправил плечи, едва заметно усмехнулся и с излишней заботливостью осведомился:
— Вот уж не думал, командор, что вы, учитывая ваше состояние, рискнете отправиться на полигон.
Вчерашние заигрывания Помпилио с Кирой принесли плоды: Дагомаро решил посостязаться с адигеном за внимание черноокой Кажани. Маленькая отцовская месть. Или же ее попытка.
— Мне приходилось рисковать сильнее, — спокойно ответил адиген, откидываясь на спинку инвалидного кресла. — Но сейчас я не отказался бы от бокала игристого, консул. Спасибо.
Только адиген мог так быстро и с такой легкостью переменить ситуацию в свою пользу: официант с подносом как раз оказался справа от Дагомаро. Через несколько мгновений он добрался бы до Помпилио, но прозвучала просьба, и просьба поставила консула в идиотское положение. Подать адигену бокал или высокомерно отказать инвалиду?
Окружающие замерли.
— Совсем забыл, что у вас повреждены ноги, командор, — протянул Дагомаро, пытаясь выиграть время.
— Только они.
— А вот мне, к сожалению, запрещают пить холодное вино, — проворковала Этель. Привычная к светским стычкам певица чудесным образом оказалась рядом с Винчером и мягко взяла его под руку. — Я должна беречь связки.
Алое платье Кажани, прелестно сочетающееся с белой формой командора Астрологического флота, неплохо смотрелось и рядом с черным костюмом консула. Прикосновение, улыбка, кроткий взгляд прекрасных черных глаз — и ситуация сглажена.
— Вы должны беречь ваш божественный голос, — поправил певицу Дагомаро. После чего спокойно взял бокал с подноса и протянул его Помпилио: — Угощайтесь, командор, вы мой гость.
— Что же касается вопроса, консул, — как ни в чем не бывало продолжил адиген, — все просто: ради визита на полигон я и прилетел на Кардонию.
— Неужели?
— Мне много рассказывали о новом ушерском оружии, решил взглянуть воочию.
— Вы не будете разочарованы, командор.
— Надеюсь.
Дагомаро окончательно взял себя в руки и вел беседу предельно вежливо, абсолютно нейтральным тоном.
— Нам всем приятно, что такой известный человек заинтересовался разработками ушерских инженеров.
Помпилио с улыбкой поднял бокал:
— За пытливость!
Знаменитая выставка традиционно проходила на Ушерском полигоне, расположенном в двадцати лигах к западу от Унигарта. Далековато, конечно, тем более что подходящих размеров площадку можно было отыскать и ближе к городу, но все решил уникальный рельеф: обширное поле, на котором демонстрировалась тяжелая техника, представляло собой низину, южная сторона которой упиралась в сорокаметровое скалистое плато. Именно на нем монтировали трибуны для гостей — вид на полигон открывался необыкновенный, — устанавливали шатры и павильоны, а также стенды с образцами. Именно здесь, под звуки духового оркестра, ключом била жизнь: в глазах рябило от офицерских мундиров — галуны, эполеты, кортики и парадные сабли; глаза разбегались при виде красивейших дамских платьев — появиться на выставке в прошлогоднем наряде считалось верхом неприличия; и на глаза постоянно попадались шпаки, пытающиеся состязаться с блестящими офицерами пошлой демонстрацией достатка — перстни, браслеты, часы, дорогущие запонки, булавки для галстуков и прочие мелочи, привлекающие внимание карманников. Но сердцем выставки, особенно в день открытия, без сомнения служил Сенатский павильон, в котором собирались сливки кардонийского света и самые видные инопланетники. Именно здесь разыгрывались хитроумные комбинации и заключались по-настоящему крупные сделки.
— Теперь я должен поприветствовать посланника дер Саандера, — произнес Дагомаро, едва пригубив игристое. — Прошу меня извинить.
И быстро пошел в глубь павильона.
— Зачем ты его обидел? — тихо спросила Этель.
— Хотел проверить…
— Умеет ли он с достоинством выходить из дурацких положений? Теперь ты знаешь, что умеет.
А в следующий миг Кажани умолкла, увидев недоумение во взглядах лингийцев — в отличие от певицы и дер Вигге, и стоящий позади кресла Валентин прекрасно поняли, что проверял Помпилио.
— Мне понравилось, что он с достоинством вышел из дурацкого положения, — сухо произнес дер Даген Тур. — Но консулу не следовало в этом положении оказываться.
— Маршал!
— Рад вас видеть, барон.
Тиурмачин выдал галанитам бессмысленную в своей изысканной вежливости улыбку и собрался отвернуться, но Арбедалочик чуть повысил голос и сделал шаг к эрсийцу.
— К сожалению, маршал, титула я еще не заслужил. Вы спутали меня с директором Здучиком.
— Сочувствую, — прохладно отозвался Тиурмачин. — Но мне отчего-то казалось, что директорами-распорядителями становятся исключительно бароны.
— Галана — демократический мир, маршал, посты и должности достаются достойным, а не знатным.
— Вям!
— Да, да, конечно, — протянул старик, брезгливо разглядывая миниатюрного песика. Стоящий позади адъютант протянул Тиурмачину платок, и Гектор вытер пальцы, на которые теоретически могла попасть слюна саптера.
