— Думаю, нужно прокатиться в Москву, — осторожно сказал я, — и постараться встретиться с этим Бородиным–Белогором.
— Почему ты решил, что он будет с нами сотрудничать? — усомнился Олег.
— Интуиция, Ватсон, интуиция!.. — ко мне окончательно вернулось хорошее настроение.
— Иди к черту!..
— Извини. Просто вывод очевиден. Этот Белогор явно не на стороне Прохорова и компании, а значит, может стать нашим союзником.
— Логично, но не обязательно…
— Но ведь ясно, что уши растут из столицы! Так и так придется туда наведаться.
— Ты не представляешь, насколько обюрокрачен российский сыск, — хмыкнул Ракитин, наливая по третьей. — Чтобы мне выбить командировку…
— А ты не выбивай. Привезешь результат, тебе все расходы оплатят, — уверенно заявил я, принимая стопку. — Третий тост, по традиции, за нас с вами и хрен с ними.
— Ну а если не привезу? — прищурился Олег и подцепил на вилку маринованный масленок.
— Тогда еще и премии лишат.
— Спасибо, утешил!
— Поехали, капитан. Правда на нашей стороне…
Ракитин с минуту пытливо изучал мою физиономию, будто видел впервые, затем молча протянул мне руку, и я с улыбкой пожал ее.
— Давай–ка дернем для ровного счета, Олежек, потом вздремнем часика четыре и — на аэродром.
— С ума съехал?! — вытаращился бравый капитан. — Куда так спешишь? Надо же собраться, обдумать, что да как…
— Думать будешь в самолете. А голому одеться — подпоясаться. Наливай!
— Нет, Димыч, ты точно псих! Ну, куда мы едем? Как там будем искать твоего волхва?
— Не дрейфь, Олежек, думаю, клуб «Перун» в Москве всего один, и получить его адрес — минутное дело.
Ракитин только головой покрутил, молча плеснул в стопки «кедровки» и лишь потом сказал:
— За удачу!
Глава 10
Подмосковье, 2 января, поздний вечер
Бородин вернулся в «Юность» к ужину. Настроение было препаршивое. Неприятная встреча с куратором, невозможные, но реальные факты по роду деятельности государственной научной организации. Свою лепту внесла и последняя поездка.
Белогор рассчитывал привлечь на свою сторону старого знакомого — руководителя военно–исторического клуба «Отечество» Клима Самгина. Когда–то они вместе служили в армии, потом вместе обучались в школе славянских единоборств, овладевая древним искусством управления телом и духом. Позже их пути разошлись, но связи друзья не теряли, встречаясь изредка в тренировочном зале клуба «Перун», располагавшемся в одном из спальных районов Москвы.
Клим и в этот раз радушно приветствовал однополчанина, внимательно выслушал хронику последних событий, покачал головой, долго сидел в позе «спящего дракона», бормоча мантры, а затем сказал:
— Я не пойду с тобой, брат. Ты встал на пути силы, которая сильнее тебя, много сильнее. Ты не сможешь победить, брат. Отойди в сторону, пусть свершится то, что должно.
— Но ведь вдвоем мы станем вдвое сильнее, брат, — возразил Белогор. — И у нас появится шанс одолеть силу?
— Нет. Потому что еще никому не удавалось одолеть большую рать малым числом. Ищи настоящего союзника — такого же могучего, как и твой противник…
«Черта с два! — подумал волхв, выруливая на стоянку перед главным корпусом научного центра. — Еще Суворов говорил: «Воюй не числом, а умением». Я найду способ расправиться с этой ГПИ!..»
Едва Стас появился в столовой, к нему подошел озабоченный Зухель.
— Уважаемый волхв, вам пришло сообщение!
— Что пришло? — не понял Белогор.
— Через сетевой коммуникатор «Агент» вам поступило сообщение с вложением, — важно выговорил профессор.
Стас едва не прыснул — до того потешный вид был у Зухеля.
— Благодарю, Иннокентий Абрамович, — улыбнулся Белогор от всей души. — А от кого сообщение?
— От Пустельги, кажется…
Веселость мгновенно покинула Стаса, и нагрянуло тяжкое предчувствие беды. Оно всегда появлялось в виде темного плотного облака, окутывающего окружающее пространство, и волхву порой было нелегко рассеять его даже путем волевой концентрации. Он понимал, что так реагирует его экстрасенсорика на возможную опасность, приводя организм в настороженное состояние, но все равно это было неприятно — будто невидимые холодные лапы прикасались изнутри к мозгу.
— А почему вы мне об этом сообщаете, а не дежурный связист?
— Потому что сообщение пришло на мой компьютер, — жизнерадостно, не замечая изменения настроения Белогора, пояснил профессор и отправился за подносом. — Можете пойти почитать, почтовая программа открыта!..
Стас пулей вылетел из столовой.
В лаборатории маячила одинокая фигурка лаборантки Сонечки, любимицы и наставницы Зухеля. Хрупкая девчушка бдительно сторожила хозяйство безалаберного профессора, пока тот пополнял запас «полезных калорий», по его собственному выражению.
— Здравствуйте, господин Белогор, — вежливо кивнула Сонечка. — Чем могу вам помочь?
«Ну, что за прелесть в белом халатике!» — тепло подумал Стас, на секунду отстранившись от мрачных мыслей. — Добрый вечер, мисс, — улыбка получилась почти естественной. — Иннокентий Абрамович передал, что к вам на «Агент» пришло для меня какое–то вложение?
— Да, пожалуйста, — девушка махнула изящной ручкой в сторону сетевого терминала. — Только мне больше нравится обращение «мадемуазель»! — кокетливо стрельнула она на Стаса глазами.
— Спасибо, Сонечка, я запомню.
Сообщение действительно было от Глеба. Всего три слова: «Срочно для Белогора!». Во вложении запакованы три больших текстовых файла.
Темное «облако» надвигающейся беды вновь уплотнилось, стремясь замкнуть кокон вокруг волхва. Стас углубился в чтение. Ему хватило пяти минут, чтобы просмотреть всю вложенную информацию, и когда он поднялся из кресла перед монитором, Сонечка, увидев выражение его лица, побледнела и тихо вскрикнула:
— Что случилось, Станислав Валерьевич?!
— Глеб Зотов умер, — глухо бросил Белогор и стремительно вышел из лаборатории.
По коридору он почти бежал. Выхватив на ходу мобильник, нажал «горячую» кнопку вызова.
— Медведь, поднимай разведчиков и — ко мне!
Сотник в сопровождении пятерки хмурых и сосредоточенных парней появился в кабинете волхва спустя пять минут.
— У нас ЧП, — начал без предисловий Стас, расхаживая вдоль стола и то сжимая, то разжимая кулаки. — Пустельга, по всей видимости, погиб…
— Как?! — почти одновременно вырвалось у всех бойцов. Новость действительно была ошеломляющая, ведь до сих пор ни один из «перуновцев» ни погиб, хотя они и попадали в очень неприятные ситуации.
