— Такого не бывает, — сказал парнишка.
— Что, вообще никогда не было?
— Давно, в темные годы, когда не было хранителей и префектур, безумию случалось овладевать людьми и целыми народами. И не было мира в душах людских, и смерть уносила целые города и опустошала края. И разливалось горе, и не было ему края. Так было до тех пор, пока первый хранитель не сказал: «Хватит».
Парнишка говорил быстро и без запинки. Было ясно, что он цитирует чьи-то слова. Хотя почему чьи-то? Наверняка слова наставника Трая. Неудивительно, что он знает их наизусть.
— Извини, если я спрашиваю что-то не то, я не знаю местных обычаев, — на всякий случай сказал Толик.
— Я понимаю, — кивнул парнишка.
— Почему ты отказался от обеда? — спросил Анатолий, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Ученик улыбнулся:
— Впереди будет еще деревня.
Лошади исправно тащили фургон. Вскоре их повозка догнала одинокого путника в странном одеянии, похожем на пончо светло-коричневого, почти песчаного цвета. Случись путнику в таком одеянии оказаться в пустыне, и он слился бы с окружающим пейзажем естественно и гармонично. Поравнявшись с идущим, Илик придержал коней и предложил:
— Садитесь, почтенный странник.
Странный путник поднял взгляд, чуть иронично кивнул и запрыгнул в повозку.
Лет тридцати пяти, подвижный, с внимательным взглядом. Толик гадал, кем может быть их попутчик и почему ученик сэнссая назвал его почтенным.
— Не желаете ли перекусить? — поинтересовался Илик. — Добрые люди поделились с нами пищей.
Илик имел в виду продовольственную часть своего заработка.
— Всевершитель дает нам пищу, чтобы мы не забывали о ближнем своем, — сказал человек в пончо и принял кувшин с молоком.
Илик тронул вожжи, и кони прибавили шаг. Их спутник покончил с молоком и отложил кувшин в сторону.
— Направляетесь на ярмарку? — поинтересовался Толик.
— Суета не лучшая спутница для того, кто в дороге, — отозвался человек в пончо.
Оставалось только догадываться, как это понимать. То ли этот человек не спешит, то ли не едет на ярмарку.
— Хотите поговорить о ярмарке? Вас беспокоит поездка на нее? — спросил их необычный спутник чуть погодя.
— Поговорить я всегда рад. А поездка меня не беспокоит, — отозвался Толик.
— Слава Всевершителю, дух ваш пребывает в смирении, — вынес заключение собеседник.
Странная манера его говорить была сама по себе удивительна. Но человек в пончо еще не знал, с кем именно ему довелось вступить в беседу. Беседовать Толик очень любил. Порой он за это расплачивался, заводя случайный разговор с человеком неадекватным.
Как-то раз на остановке, ожидая автобуса, он поинтересовался у такого же ожидающего, который час. И все: прилипчивый как лист гражданин двадцать минут рассказывал ему о своей жизни, невежливо тащил за рукав, когда Толик пытался отойти в сторону, и настойчиво предлагал продолжить знакомство в ближайшем баре. И все это случайному прохожему, которого видит в первый раз в жизни. По прошествии двадцати минут внешне невозмутимый Толик стал уже основательно закипать. Хорошо, что подошел автобус, и разговор с неадекватным гражданином закончился сам собой. Позже Толик стал издалека опознавать подобных личностей по бегающему взгляду, так и ищущему, за что бы ему зацепиться, и в разговоры с ними вступать избегал. Поговорить же с нормальными людьми он был совсем не против.
Севший к ним в повозку человек был весьма любопытным, но чересчур навязчивым не выглядел. И почтительное отношение Илика к путнику тоже говорило в его пользу.
— Дух так переменчив. Бывает, что он в смирении, а бывает, что-то его тревожит, — сказал Толик.
— Ничто не бывает постоянным, — отозвался человек в пончо. — Главное, чтобы волнения наши не переросли в бурю. Если хотите поговорить о том, что вас тревожит, более внимательного слушателя вам не найти.
Человек сложил руки и замер в бесстрастном молчании. Весь его вид говорил о том, что он желает всей душой выслушать собеседника.
Странно. С таким Толику сталкиваться не приходилось. Обычно человек очень охотно говорит и не слишком охотно слушает. Этот же был настроен как раз на обратное.
От такого подхода Толик на минуту растерялся. О чем он хочет рассказать? Он, напротив, о многом хотел бы узнать. Окружающее вызывало множество вопросов.
— В данный момент меня ничего не тревожит, кроме любопытства, — сказал он.
— Любопытство любопытству рознь, — отозвался незнакомец. — В чем заключается ваше любопытство?
Толик и не заметил, как разговор опять перешел на него. Он бросил мимолетный взгляд на ученика сэнса. Тот едва заметно улыбался. Как ни странно, подобный подход собеседника к делу совершенно сбил Толика с толку. Сотни толпившихся в его голове вопросов вдруг разбежались, и он замолчал.
На горизонте показалась деревня. Их попутчик спрыгнул с повозки у первого дома и поблагодарил за то, что его подвезли.
— Доброй дороги, почтенный, — пожелал ему Илик.
Белую шляпу ученик сэнса надевать не стал. Толик был уверен, что подобные намерения у парнишки были, но он решил их изменить. Не иначе, на него повлияло присутствие в деревне их неожиданного спутника.
— Кто это был? — поинтересовался Толик, когда незнакомец остался позади.
— Слушающий.
— Слушающий?
Должно быть, это объясняло все, но Толику это название ни о чем не говорило.
— Ну да, странствующий слушающий.
— Кто он такой? Откуда взялся?
— Шел по дороге от одной деревни к другой. В ордене слушающих почти все странники, редко кто из них сидит на месте.
Все интереснее и интереснее. Оказывается, этот человек не сам по себе, а член какого-то ордена.
— И что они делают, слушающие?
— Так ясно же. Слушают, — отозвался Илик.
— Кого слушают?
— Всех, кто желает с ними поговорить. Они странствуют от села к селу. Подвезти слушающего или накормить его считается делом, угодным Все вершителю. Порой слушающий задерживается в селе на несколько дней, если там есть кого слушать.
— И о чем он говорит?
— Говорит он мало, больше слушает. Бывает, человеку надо с кем-то поделиться мыслями, поговорить по душам. Кто-то находит собеседника, но не все. Не все откроют свои тревоги случайному человеку, а говорить со слушающим — все равно что доверить свои тайны немому. Слушающие не рассказывают чужие секреты посторонним.
Толик удивленно покачал головой. Орден слушающих был, без сомнения, интересен. Цели и задачи его не были понятны. Ясно только, что к слушающим люди относятся с большим почтением.
