– Напополам будешь? – просипел тот, щелкнув себя по горлу.
Тьфу!
Младший лейтенант хотел было уйти, тем более что зажегся
зеленый, но пьянчужка окликнул:
– Стёп, ну ты чё? Это ж я, дядя Коля. Я вот тебя сразу
признал. Вылитый батька. Решил по дороге перехватить. Возьмем четвертинку
мертвой, отметим знакомство. – И мотнул головой на магазин «Вино-воды»,
примыкавший к парикмахерской.
Это Вассер?!
Не веря своим глазам, Егор молча последовал за незнакомцем.
Тот ловко ввинтился в давку, вынырнул у самого прилавка и
переругиваясь с очередью («Кому в рыло? Герою Халхин-Гола? Несознательно
выражаетесь, гражданин. Я кореша боевого встретил, вместе в танке горели!»), в
два счета взял бутылку водки.
– Идем, я тут местечко приглядел.
Повел через арку во двор, где у кирпичной стены валялась
пустая тара.
Сел на ящик, хлопнул ладонью по соседнему: присоединяйся.
– Вы – Вассер?! – спросил Дорин шепотом. Незнакомец
усмехнулся.
– Ишь, чего захотел. Больно жирно тебе будет. Я – связной.
Сиплости как не бывало, голос сделался обыкновенным,
трезвым. Теперь сомнений не было – звонил именно этот человек, он и есть Селенцов.
Двойку вам, товарищ младший лейтенант, за ненаблюдательность.
– Принесли рацию? – спросил Селенцов, и Егор заработал еще
одну двойку, за ошибочный вывод: вопрос прозвучал по-немецки, и судя по
выговору, язык этот для связного был родным. Вот тебе и русский…
– Да, – ответил Дорин, тоже перейдя на немецкий. (Хотите
проверять– пожалуйста). – Рация в сумке. И запасные аккумуляторы. Но сеанс
лучше проводить из моей квартиры. Там удобно антенну на чердак вывести…
– Про это позже, – бросил Селенцов, рассматривая Егора
спокойными, слегка прищуренными глазами. – Вы что, баварец?
Тон был небрежный, но Егор внутренне насторожился.
– Нет, я украинец. Учитель немецкого в Квенцгуте был
баварец, лейтенант Зиглер. У него и заразился. А вы откуда? – изобразил он
простодушие – мол, вы спросили, я поинтересовался, ничего особенного,
нормальный трёп.
Но связной только ухмыльнулся.
– Хороший у вас был учитель… – И многозначительно покачал
головой.
А это еще в каком смысле? Или у него просто манера такая –
сбивать с толку? Насчет Зиглера всё правильно, есть в абверовской школе такой
преподаватель, и точно баварец.
Разговор на немецком пришлось прервать – подковыляла бабка с
драной клеенчатой сумкой, в которой позвякивало стекло. Села поодаль,
приготовилась ждать бутылку.
– Отдыхайте, сыночки, не торопитесь, я подожду, – сказала
она.
«Селенцов» содрал сургуч, протянул чекушку.
– Ну, будем. Ты первый.
Егор немного отпил, сморщился. Собутыльник совал мятый, в
табачных крошках сырок. Пришлось откусить.
– Спасибо, я всё.
– Ну как знаешь.
Удивительный связник запрокинул голову и высосал всю водку
до донышка. Сырок есть не стал – лишь понюхал, да и выкинул. Пустую бутылку
поставил на асфальт.
– Держи, бабка, богатей.
Сам поднялся, сумку с рацией повесил на плечо.
– Пока, Степа, Позвоню.
– Да как же я без нее? – в панике метнулся за ним Дорин. – У
меня инструкция.
– Ihr Auftrag war es, den Befehlen der Person mit dem
Kennwort bedingungslos, zu folgen [8], – жестко проговорил «Селенцов» и громко
добавил. – Ну, бывай.
Широким шагом прошел через затененную арку на залитую
солнцем улицу Горького и вмиг затерялся в толпе.
Дорин заметался.
Что делать? Наши-то ждут его на Герцена, а он вон где
перехватил. Что если ему только рация была нужна? Исчезнет с концами, ищи его
потом.
Приняв решение, кинулся вдогонку. Но навстречу из тени
качнулась знакомая фигура.
– Куда? Назад! Без тебя разберутся.
Октябрьский! В длинном пальто, под которым блестят хромовые
сапоги, на голове картуз.
– Этот потертый и есть Вассер? – спросил старший майор.
– Нет, он связной.
– Так я и думал. Тоже, между прочим, неплохо. Наружка
сработала оперативно, так что не бойся, не соскочит твой собутыльник. – Шеф
полуобнял Егора за плечо. – Пойдемте, сэр, нас ждет персональное такси.
У тротуара стояла маршрутка ГАЗ-55, все места заняты в ней
были молчаливыми мужчинами в штатском – кроме одного сиденья, на котором
блестел черным лаком ящик с наушниками.
Ящик заскрипел, затрещал, и тоненький голос пискнул из
головного телефона:
– Сел на троллейбус, первый номер. Едет в сторону Белорусской.
– Ну, поехали и мы, – сказал Октябрьский, садясь рядом с
ящиком и надевая наушники.
Егору досталось место рядом с шофером.
– А где троллейбус? – спросил Дорин, не замечая, что говорит
шепотом.
– Его ведет другая машина.
– Слежка на пару? Ясно.
Кто-то за спиной хмыкнул.
– Мы ведем твоего дружка на двадцати автомобилях, из них
восемь радиофицированных, – объяснил Октябрьский. – Я же тебе сказал: сработали
оперативно.
На светофоре пришлось остановиться. К маршрутному такси
подбежал какой-то гражданин, попробовал открыть дверцу.
– Местов нету, товарищ, – сказал ему водитель.
– Да как же нету? А вон, у окошка! – показал гражданин на
сиденье, где стояла рация. – Пускай товарищ в кепке свой чемодан снимет.
– Там сидеть нельзя, спинка сломана.
– Ничего, я как-нибудь пристроюсь…
– Сказано вам – не положено! – рявкнул шофер.
Возле Первого гастронома, бывшего Елисеевского, старший
майор сказал в микрофон:
