– М-да. Не соблазнился почками-листочками наш любитель
природы… Что ты, Дорин, съежился? Правильно действовал. Больно у него реакция
хорошая. Жалко. Ну, заглянем в гости к Бабе-яге. Что там с рацией?
Паршиво было с рацией. Остались одни обломки – судя по
следам, «Связной» расколотил передатчик пистолетной рукояткой.
– Шеф, – угрюмо произнес Егор в нарушение всякой субординации.
– Как вы могли так под пулю лезть? Ладно я, я младший лейтенант. А если из-за
каждого связного старший майор госбезопасности станет жизнь класть.
– Это не «каждый связной», это был ход к Вассеру, а стадо
быть, ключик ко всей германской «затее», – очень серьезно ответил Октябрьский.
– Тут, очень возможно, судьба нашей родины на карту поставлена… И потом, Егор,
я человек суеверный, в предсказания верю. Мне в четырнадцатом, перед той
войной, цыганка нагадала, что я ровно в полдень умру, а сейчас уже без пяти
два.
И подмигнул.
Итоги операции на Девичьем Поле были хуже некуда: трое
сотрудников мертвы, пятеро ранены. Селенцов продал свою жизнь дорого.
– Если у Вассера такие связные, то каков же он сам? –
спросил Егор, глядя, как уносят мертвых товарищей
Октябрьский только нахмурился – видимо, думал о том же.
– Товарищ старший майор, рация вызывает!
В маршрутке шеф приложил к уху головной телефон. Немного
удивился:
– Григорян, ты? Что такое?
Даже в трех шагах было слышно, как дрожит и срывается голос
Демидыча.
– Товарищ старший майор, виноват, недосмотрел… Главное, он
спокойный был. Щей поел, добавку попросил… А сейчас захожу – он в серванте
стекло сломал, и осколком себе по горлу.
Это Демидыч про Степана, ахнул Егор.
– Хорошие дела, – оборвал шеф писк наушников. -Я ведь
говорил: паршивые щи у Валиулиной. – И отсоединился.
Он еще может шутить! Связной мертв, передатчик разбит, а
теперь еще и радиста нет. Полный провал, по всем направлениям…
Рация снова замигала.
– Октябрьский слушает, – тускло сказал шеф.
– Ну что у тебя? Докладывай.
Нарком!
Глава 8
Девятичасовые новости
Сбоку было видно, как у старшего майора заходили желваки.
– Плохо, – сказал он после секундной паузы. – Провал. Живым
не взяли. И рацию успел расколотить. На одной из машин была вмятина на бампере.
Объект обратил внимание, сделал выводы. Это еще не все. Радист Карпенко,
которого держали на Кузнецком, покончил с собой. Я недооценил его. В общем,
кругом виноват. Готов нести ответственность.
Егор с трепетом ждал, что ответит Нарком.
В наушниках долго было тихо, от этого Дорину стало совсем
страшно.
– В чем виноват? За что ответственность? – стальной нитью
завибрировал далекий голос. – Радист был поручен Григоряну, он и ответит.
Думаю, достаточно будет дисциплинарного взыскания. Если человек всерьез решил
убить себя, помешать ему трудно. А вот вмятина на бампере – это хуже
намеренного вредительства. Чей автомобиль?
– Младшего лейтенанта Лялина, служба наружного наблюдения.
– Под суд. Расстрелять. Чтоб другие помнили.
Эти слова Сам произнес без гнева, очень спокойно, даже
рассеянно, будто думал о другом.
– Без нас уже расстреляли, – мрачно ответил Октябрьский.
Нарком помолчал.
– Ваш анализ ситуации?
– Скорее всего, нить к Вассеру оборвана.
– «Скорее всего»? Значит, есть надежда?
– Чахлая, товарищ генеральный комиссар.
– Говори, Октябрьский, не тяни резину. Сам знаешь, как это
важно.
– Первое: связной не имел возможности сообщить Вассеру о
слежке. – Палец в черной перчатке согнулся. За ним последовал второй. – Второе:
агент Эфир. Скорее всего используют именно его, если надо будет опять выйти на
радиста – ведь про смерть Карпенки знаем только мы. Теперь третье. Вассеру без
передатчика нельзя. После сомнительной истории с полыньей он все-таки рискнул,
пошел на связь с радистом. Возможно, пойдет на риск и снова… Однако есть
большое «но», которое превращает все эти резоны в мусор.
– Исчезновение связника?
–Так точно. Он пошел на встречу с радистом и не вернулся.
Факт, как говорится, неопровержимый. Ничем не исправишь. Куда делся связной?
Машина сшибла, кирпич на голову упал? Смешно.
– Значит, нужно убедить Вассера, что его связной погиб по
случайности. Например, в результате дорожно-транспортного происшествия. Так?
Старший майор горько усмехнулся:
– Убедить – это чересчур шикарно. Если б Вассер хотя бы
допустил такую возможность, уже хорошо. Пусть бы хоть засомневался: вдруг в
самом деле случайность. И рискнул бы. Ему тоже не до жиру – связь нужна. Через
посольство Вассер явно действовать не хочет. И правильно делает. Там у нас и
прослушка, и Эфир, и другие возможности.
– Запасного радиста вы подготовили?
Это обо мне, понял Дорин. Сам Нарком про меня знает!
– Более или менее, – покосился на Егора шеф. – Только пустой
это разговор, товарищ генеральный комиссар. Из области ненаучной фантастики. Ни
на какое дорожно-транспортное Вассер не купится. Таких идиотов ни в одной
разведке не бывает. Тем более в Абвере.
Нарком этих слов будто не расслышал.
– Личность связного установлена?
– Имеем паспорт на имя Селенцова Николая Ивановича. –
Старший майор щелкнул пальцами, ему подали документ, изъятый из кармана
самоубийцы. – 1902 года рождения. Печать, возможно, фальшивая, но штамп о
прописке настоящий: улица Щипок, дом 13-бис, без номера квартиры – очевидно,
индзастройка. Очень возможно, что именно там и проживает. Устроим обыск, это
само собой. Только вряд ли что-нибудь найдем. Судя по повадкам, калач тертый.
– Не надо обыска. – Нарком заговорил быстро, отрывисто,
словно вдруг заторопился куда-то. – Туда пока не соваться. Вообще ничего не
предпринимайте. Труп связного передайте капитану Ковалеву, он получит
инструкции. Засаду на Кузнецком не снимайте. А сами идите, отдыхайте. И
участники операции тоже пускай отдохнут. Ночью будет много работы. И вот еще
что: в девять вечера слушайте новости.
