Над головой раскатился удар грома. Мальчик поднял голову к небу, и внезапная вспышка трезубца молнии осветила истощенное и нездоровое лицо ребенка.
Аргел Тал…
…стоял на вершине другого утеса, на этот раз нависавшего над долиной, прорезавшей мрачный горный массив.
Капсула рухнула вниз — мелькнуло размытое пятно серого металла — и ударилась о скалы, но не расколола камень. Аргел Тал смотрел, как капсула переворачивается и катится, постепенно разрушаясь. Осколки темного металла от бронированного корпуса разлетались, словно чешуя.
Перевернувшись в последний раз, она так и остановилась, и визор в шлеме Аргел Тала приблизил изображение, компенсируя удаленность объекта. Капитан увидел, как капсула дрогнула, потом еще раз, а затем упала набок от усилий находившегося в ней ребенка. Мальчик, освободившись от плена, поднес дрожащие руки к залитому кровью лицу.
Крик боли, пронесшийся над долиной, не мог сорваться с губ ребенка.
Когда…
…все снова изменилось.
Сквозь туманную дымку Аргел Тал наблюдал за закатом солнца. Туман был не слишком густым, но имел зеленоватый оттенок нефрита, что свидетельствовало о холодном воздухе и его токсичности. Тот скудный свет, что пробивался сквозь туман, исходил от опускавшегося к плоскому горизонту миниатюрного солнца, обделенного и размерами, и яркостью.
Во все стороны тянулась бескрайняя равнина — такая же скудная и неинтересная, как те игнорируемые безжизненные миры, которые Аргел Тал видел в ходе экспедиций Великого Крестового Похода.
За падающей капсулой протянулся шлейф дыма и огня, вызвавшего зеленые искры в отравленном тумане. Наконец она ударилась о каменистую почву и раскололась, скользнув по глинистому сланцу.
Несущий Слово приблизился к упавшей капсуле, увидел, как щупальца тумана проникают сквозь трещины в металле, заволакивая пространство за прозрачным иллюминатором. Внутри шевельнулось что-то бледное, но…
…он стоял в белокаменном и сияющем хрусталем сердце города в окружении шпилей, пирамид, обелисков и высоченных статуй.
Капсула метеором упала с летнего неба и пробила изящную башню, так что во всем городе можно было слышать звон бьющегося стекла. Спустя мгновение инкубатор врезался в мозаичную мостовую, завертелся раскаленным шаром на белых камнях и закончил свое огненное путешествие у подножия огромной пирамиды. Под ярким полуденным солнцем собралась толпа красивых загорелых людей. На их глазах заклепки и болты металлического саркофага стали отворачиваться и отскакивать сами собой, словно их вынимали чьи-то невидимые руки. Пластина за пластиной броня капсулы поднималась вверх и парила в воздухе над местом крушения. Наконец разошлись последние элементы конструкции, и в центре внимания собравшейся толпы оказался рыжеволосый ребенок с закрытыми глазами и медно-красной кожей.
Ноги мальчика не коснулись земли. Он воспарил на метр над обгоревшей керамикой и наконец открыл глаза.
Аргел Тал…
…шагал по поверхности опустошенного мира. В воздухе ощущался привкус выхлопных газов, а безжизненный пейзаж был серой копией Луны, единственного спутника Терры.
Капсула упала со звездного ночного неба — каждое созвездие таило в себе обещание глубокого смысла. Земля протестующе загудела от удара. Несущий Слово вскарабкался на небольшое возвышение на краю кратера и увидел, как инкубатор оставил за собой в серебристой почве глубокую борозду.
Капсула еще не успела остановиться, а люк, громко лязгнув в ночной тишине, распахнулся настежь. Поднявшийся из инкубатора сероглазый мальчик был бледен и поражал неестественной красотой. Задумчивым взглядом он окинул окружающий мир.
Не было…
…никакой возможности подойти ближе.
Он был дома. Не на стерильных палубах экспедиционной флотилии и даже не в спартанском убежище зала медитаций на борту «Де Профундис». Нет, он был дома.
Бескрайняя синева неба простиралась над пыльной пустыней, а на берегу широкой реки раскинулся город серых цветов и красных обожженных кирпичей. Аргел Тал смотрел на город со своего наблюдательного пункта ниже по течению; радость от неожиданного возвращения домой оказалась настолько сильной, что он до самого последнего момента не смотрел в небо.
Капсула — черная железная утроба, в которой находился его отец, — с громким всплеском упала в реку, выбросив в воздух фонтан сверкающих брызг. Аргел Тал уже пустился бежать, и сочленения доспеха негромко гудели, пока под ногами была сухая почва. Ему было все равно, видение это или все происходит на самом деле; он должен добраться до капсулы отца.
Боевые доспехи Астартес не были для этого предназначены. Из-за его немалого веса подошвы стали вязнуть в липком речном иле, и ртутные стабилизаторы в коленных и голеностопных суставах выразили свой протест отчаянным скрежетом.
Несущий Слово пробирался по берегу к упавшей капсуле по пояс в грязи. Едва он приблизился к инкубатору, ему бросилось в глаза одно обстоятельство: капсула Лоргара пострадала значительно сильнее, чем все остальные.
Он протянул руку — керамит, защищающий его пальцы, скрипнул по поверхности капсулы, и вдруг перед глазами вспыхнуло видение, заслонившее реальность.
Капсула с грохотом кувыркалась в бездне, в одиноком противостоянии волнам варпа. По мере того как длилось странствие, на корпусе появлялись следы от ожогов и трещины и сквозь них внутрь просачивался туман безумного цвета. Ребенок не просыпался, но боль исказила его лицо, и сон стал беспокойным.
Смотри, как боги Галактики дорожат твоим примархом, предпочитая его всем остальным. Они десятилетиями удерживают его в Океане Душ, чтобы подготовить к той роли, которую он сыграет в приведении человечества к божественности.
Лоргар ощутил их благословенное прикосновение сильнее, чем кто-либо из братьев.
Аргел Тал…
…оступился и остановился, удерживая равновесие.
Капсула перед ним была точной копией инкубатора его отца, но вдруг стала расплываться перед глазами. Черная земля под ногами, беззвездное небо. На мгновение Аргел Тал не мог понять, стоит ли он на поверхности планеты или на палубе лишенного энергии корабля.
Его чувства стали угасать, но на одно мгновение он успел заглянуть через иллюминатор на передней поверхности капсулы. Что бы ни двигалось там внутри, у него было слишком много конечностей для единственного человеческого младенца.
Аргел Тал шагнул вперед, но его внимание тотчас привлекло багровое пятно в отражении на стекле. Это был его шлем и его нагрудник, но дополненные выступами из слоновой кости — готическое сооружение биоархитектуры из керамита и кости. Отражение смотрело на него клыкастой маской боевого шлема, разрисованного багровой и черной красками и с золотой звездой вокруг правой глазной линзы.
Он…
