Книга Первый еретик. Падение в Хаос, страница 9. Автор книги Аарон Дембски-Боуден

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Первый еретик. Падение в Хаос»

Cтраница 9

Апотекарии легиона, наблюдавшие за детьми-рекрутами, были к этому готовы. Один из них, апотекарий Турион, наблюдавший за внедрением имплантатов в период созревания, объяснил ему это явление во время беседы в крошечной келье, предоставляемой легионом на время обучения каждому юному послушнику.

— Твои кошмары вполне естественны, и со временем они исчезнут. Просто твой разум не в силах воспринять то, что ты увидел.

— Я и сам толком не понимаю, что я увидел, — признался мальчик.

— Ты видел сына бога. Глаза и мысли смертных не предназначены для подобного зрелища. Чтобы приспособиться, тебе потребуется некоторое время.

— Я закрываю глаза, и мне становится больно. Больно вспоминать его.

— Эта боль не будет преследовать тебя вечно.

— Я хочу служить ему, — заявил одиннадцатилетний мальчик, все еще дрожавший от ночных видений. — Клянусь, я буду ему служить.

Турион тогда кивнул и стал рассказывать о смертельно опасных испытаниях, которые надлежит преодолеть рекруту, прежде чем заслужить право надеть доспех Астартес. Аргел Тал его не слушал, по крайней мере, в то утро, когда робкие лучи колхидского солнца принесли рассвет в его келью.

Потом он часто вспоминал о Турионе. Апотекарий погиб сорок лет назад, но Аргел Тал все еще хранил память о той битве. Даже теперь он не мог взять в руки сломанный кривой кинжал ксеноса, чтобы не вспомнить рассеченное горло Туриона.

По правде говоря, именно потому он его и хранил. Ради воспоминаний. Ужасная привычка, за которую его часто укоряли капелланы. Хранить оружие, убившее брата, говорили они, это признак больного разума.

Аргел Тал поднял взгляд.

— Кровь взывает к крови, — обратился Лоргар к своим воинам, собравшимся на изрытой воронками могиле Монархии. — Кровь взывает к крови.

Как и всегда в присутствии отца, Аргел Тал старался сосредоточиться на отдельных деталях его облика, а не пытаться осознать все величие примарха.

Глаза Лоргара — серые, как зимнее небо Колхиды, — были подведены сурьмой и от этого еще ярче выделялись на коже, которая могла показаться золотой, если смотреть невооруженным взглядом.

Линзы в шлеме Аргел Тала затемняли весь окружающий мир, сводя поток информации к темно-серым строкам сводок, но они не скрывали ни одной, даже самой мелкой детали. Он мог различить тысячи колхидских рун, нанесенных золотом на белую кожу примарха. Кое-кто говорил, что татуировка в виде письмен покрывает большую часть тела Лоргара. Их можно было видеть на лице, строчки рун змеились от выбритого черепа до самого подбородка, и каждая строка содержала искреннюю молитву, пророчество о будущем или призыв к высшим силам.

Там, где плоть Лоргара скрывалась под пышными одеяниями, письмена кислотной гравировкой продолжались на сияющих золотых пластинах брони. И при всем своем могуществе, семнадцатый примарх все же не подчеркивал собственное превосходство церемониальными доспехами. Его броня была позолочена, но украшений на ней было не больше, чем на доспехе модели «Марк III», который носили его капитаны. И свитки пергамента, закрепленные на нагруднике и наплечниках, говорили не о личных достижениях примарха, а о его преданности отцу и обязательствах служить народам Империума.

— И вот до чего мы дошли, — продолжал примарх. Его голос едва ли был громче шепота, но ему и не нужно говорить громче. Слова достигали ушей воинов в ближайших рядах и мгновенно транслировались по воксу для тех, кто стоял сзади. — Вот до чего мы дошли — нас заставляют ждать объяснений.

Человеческая речь не в силах передать пламенную, проникновенную уверенность, излучаемую Лоргаром. Его тонкие губы изогнулись в улыбке страстного поэта, несмотря на то что он стоял у могилы своего величайшего творения. Его руки в золотых перчатках словно нехотя сжимали оружие — гигантский крозиус в рост Астартес.

Иллюминариум был единственным предметом роскоши в убранстве примарха. Древко оружия, выточенное из слоновой кости, пересекали черные полосы железных накладок. Верхняя часть представляла собой сферу из адамантия, черненную мастером-кузнецом и украшенную рунами из листового серебра. Равномерно распределенные шипы длиной в руку человека торчали в разные стороны с поверхности булавы, придавая ей угрожающий вид, не слишком соответствующий облику философа-искателя, который нес Иллюминариум по Вселенной.

Несмотря на искусную отделку, крозиус Лоргара не был украшением. Его носитель бросал в огонь целые миры, и каждый капеллан легиона Несущих Слово был вооружен уменьшенной копией Иллюминариума.

Ни один из сыновей Лоргара, даже те, кто провел последние годы вдали от примарха, не мог не заметить беспокойство своего отца. Примарх искоса бросил взгляд в сторону приземлившихся «Громовых ястребов» Ультрамаринов, словно ожидая, что оттуда кто-нибудь выйдет. Вокруг изогнувшихся в улыбке губ кожа стала темнее от щетины, чего Аргел Тал никак не мог ожидать от своего внимательного к мелочам примарха.

Лоргар отвернулся от сыновей и теперь в упор смотрел на штурмовые корабли. Его шепот разнесся над легионом:

— Жиллиман, брат мой, если не по сердцу, то по крови. Приди и попробуй оправдать свое безумие.

Словно в настоящем спектакле, трапы кораблей тотчас начали опускаться. Легион еще вслушивался в последние слова отца, когда из кораблей наконец-то вышли Ультрамарины.

— Несущие Слово, — тихо произнес примарх, — будьте наготове и не пропустите малейшего признака предательства.


Ста тысячам воинов противостояла всего одна сотня. Единственная рота Ультрамаринов вместе со своим примархом высадилась на планету посреди целого океана серой брони. Аргел Тал даже в этот напряженный момент не мог решить, какое из двух испытываемых им чувств сильнее: изумление или оскорбление. Он решил, что они равны, и от этого его раздражение лишь усилилось.

— Девятнадцатая рота, — передал по воксу Ксафен, наблюдая, как легкий ветерок развевает знамя Ультрамаринов. На полотнище белый конь с огненной гривой поднялся на дыбы над серией чисел. — Любопытно.

Аргел Тал взглянул на штандарт, бьющийся на ветру, и попытался разгадать, о чем говорит присутствие именно этого подразделения. Конь на знамени постоянно двигался и казался живым. Слава роты Эфона, Девятнадцатой роты Ультрамаринов, гремела далеко за пределами легиона. Сам Эфон, по слухам, командовал целой имперской экспедицией вдали от своего примарха и слыл непреклонным представителем своего командира и искусным политиком. Как бы то ни было на самом деле, капитан имел больше доверия и независимости, чем любой Астартес.

— Они получили этот герб, — продолжил Ксафен, — в честь огнедышащего скакуна из мифологии древнего Макрагге. Эфоном звали коня, который вез по небу колесницу бога солнца.

Аргел Тал с трудом удержался, чтобы не покачать головой.

— При всем моем уважении, брат, это меня сейчас ничуть не интересует.

— Знание — сила, — заметил Ксафен.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация