Она взметнула на него свои голубые глаза:
— Но эта церемония не считается! Нас должны поженить по-настоящему в Клайдоне в присутствии моих вассалов и сэра Генри! Я думала, что мы подождем…
— Позволить вам вернуться в замок, не сделав вас до конца своей женой?! Туда, где вас ждут вассалы, готовые в любой момент напасть на меня? Ну уж нет, миледи! У вас ничего не получится. Вы сами обязали меня дать вам детей. Что ж, мы приступим к выполнению этого условия как можно скорее!
Рейна почувствовала, что щеки ее горят, но это было ничто по сравнению с той бурей, которая поднялась в ее душе. Он сделает это просто для того, чтобы поквитаться с ней! Ведь она-то все еще была уверена, что не привлекала его и у него не было ни малейшего желания заняться с ней любовью. Казалось, что если бы она не раздразнила его своими глупыми требованиями дать ей детей, произнесенными перед столькими собравшимися, он никогда и близко бы не подошел к своей жене.
Сжав губы, Рейна спросила:
— Это все?
К ее огромному удивлению, Ранульф помрачнел, а через некоторое время произнес:
— Я не для того просил вас поговорить со мной наедине, чтобы условиться о дате зачатия нашего первенца.
Рейна хотела было возразить, что он ни о чем не просил ее, а просто грубо вытащил из комнаты, однако решила не накалять обстановку. О чем бы он ни собирался поведать ей, это явно было ему не очень приятно.
— Как-то вы назвали меня незаконнорожденным…
— И вы признали это, — кивнула Рейна, удивленная тем, что подобная глупость так смущала его.
— Почему же вы тогда упомянули мою семью во время составления контракта, если знали, что я — бастард?
— Я полагала, что один из ваших родителей знатного происхождения, иначе вас не обучали бы рыцарскому искусству. А так как мужчины, как правило, оставляют после себя потомство, где бы ни ступала их нога, мало впоследствии о нем заботясь, я и предположила, что знатен был именно ваш отец, а не мать. Не так ли?
На этот раз Ранульф сжал губы и нахмурился.
— Вы правы, миледи.
— В таком случае он что же, мертв?
— Для меня — да. За всю свою жизнь я лишь дважды говорил с ним, миледи. Мне было всего девять лет, когда он впервые снизошел до того, чтобы обратить на меня свое драгоценное внимание, хотя уже давно знал о моем существовании, ибо я родился в деревне, находившейся у стен его замка.
— Однако он признал вас, ведь он все же позаботился о вашем воспитании.
— Не важно. У него есть наследник, и я ему не нужен. Как, впрочем, и он мне. Даже если мой сводный брат умрет, я ничего не приму от него после всего, что мне пришлось пережить. Слишком поздно.
— Стыдитесь, сэр рыцарь, своей обиды! — поспешила напомнить ему Рейна. — Ваш отец не мог обойти законного наследника ради вашей выгоды, и вы не должны…
— Разве я сказал, что у него есть законный наследник, миледи? Мой сводный брат такой же незаконнорожденный, как и я, только он на несколько лет меня моложе. А превосходство его в том, что мать его была леди. Шлюха, но все-таки леди…
После подобного откровения Рейна с трудом могла найти подходящие слова, чтобы ободрить его. Она бы хотела забыть об этом, но не могла после того, как он настолько доверился ей. Он не был больше незнакомцем для нее, даже больше… Она чувствовала к нему искреннюю нежность. Господи!
— Это жесточайшая несправедливость! Я снова прошу у вас прощения. Вы на самом деле имеете право на обиду. Если мужчине приходится назначать наследником одного из своих незаконнорожденных сыновей, то при этом действует тот же принцип старшинства, что и с законными сыновьями. Кто же этот человек?
Ранульф был потрясен тем, с каким жаром и негодованием говорила Рейна. Сам-то он понимал, что с ним поступили несправедливо, однако не мог и надеяться на то, что она поддержит его. Леди не заняла сторону леди?! Он решил оставить ее вопрос без ответа.
— Не имеет значения, кто этот человек. Все, на чем я настаиваю, чтобы ничто из вашего состояния не попало к нему в руки. В случае моей смерти я хочу, чтобы все ваше наследство вернулось к вам вместе со всей моей собственностью. И я хочу, чтобы это было оговорено в контракте.
Широко раскрыв глаза, все еще не веря его словам, Рейна прошептала, запинаясь:
— Как… если… вам будет угодно, сэр.
— Осознаете ли вы, что, заключая союз со мной, вы можете рассчитывать только на мою помощь и ничью больше?
— Да. — Рейна окончательно пришла в себя. — Мне и требовалась только ваша помощь. А ту дополнительную поддержку, что может нам понадобиться в случае чего, мы получим у Шеффорда.
Услышав, как она произнесла «мы», Ранульф как-то сжался. Никогда еще в своей жизни он не был «мы»… А эта маленькая женщина ведет себя пока довольно рассудительно, значит, она все-таки может быть разумной! Конечно же, он уже простил ей те условия, на включении которых в контракт она так настаивала, и, напомнив ей об этом, он крепко сжал ее своими руками, подняв так высоко, что лица их оказались на одном уровне.
— Мы обо всем договорились и можем закончить это дело, но понимаете ли вы, мой маленький генерал, одну вещь? Может, вы и защитили себя от возможности познать всю силу моего кулака, однако если вы все же заслужите наказание, то ваша милая попка познакомится с моей ладонью. Вы не сможете безнаказанно издеваться и провоцировать меня.
Затем он поставил ее на ноги и втолкнул в комнату для того, чтобы произнести клятвы супружеской верности и поцеловаться в знак примирения. Но примирения ли?! Как хотелось ей знать в тот момент, почувствует она хоть когда-нибудь снова, что значит спокойная, мирная жизнь…
Глава 15
Рейне с неимоверным трудом удалось победить возникшее в ней чувство страха к этому мужчине, ибо никогда раньше она не испытывала ничего подобного. С самого рождения жила она под тщательной опекой, защищенная от суровых реальностей жизни, хотя и знала об их существовании из рассказов друзей или родственников. Мать и отец любили и баловали свою единственную дочь, а когда шесть лет назад мать Рейны умерла, вся любовь отца, который не знал, как угодить своему чаду, стала принадлежать только ей. Хотя девочка должна была отправиться на воспитание в Шеффорд, она осталась в замке, ибо ее мать слишком боялась выпускать Рейну из поля зрения. Так в Клайдоне она научилась и шить, и вышивать, и читать, и писать, выучила латинский и французский языки, а также редко встречающиеся формы своего родного английского. Она знала все о том, как вести хозяйство внутри замка и за его пределами, умела принимать даже финансовые и юридические решения, хотя эти занятия и были для нее более чем утомительными, ибо сама Рейна признавалась в том, что не всегда была достаточно аккуратна и внимательна при счете денег.
Когда отец еще только отправился в Крестовый поход, оставив ее совершенно одну, ибо матери в живых уже не было, а никого, кроме нее, кто мог бы помочь советом в трудный момент, рядом с Рейной не оказалось, ей стало по-настоящему страшно. На ее хрупкие плечи легли все обязанности по контролю за жизнью и процветанием в Клайдоне, а в поддержку у нее было лишь несколько преданных вассалов. А потом она узнала о смерти отца… Когда вскоре после этой трагической вести появился де Рочефорд, вознамерившийся силой завоевать ее, она не испугалась его, переживая лишь, что его предприятие может оказаться успешным. Не боялась Рейна и в ту ночь, когда де Рочефорд прокрался в ее спальню, чтобы исполнить свои грязные намерения. Она лишь почувствовала чудовищное оскорбление, которое не покинуло Рейну, даже когда ее обидчика сбросили в ров с водой, защищавший замок от неприятелей.
