Лютый взгляд его глаз оборвал Рейну на полуслове.
— Вы моя жена или нет?
Подобный вопрос и дикий блеск глаз Ранульфа должны были насторожить ее, однако Рейна не почувствовала ловушки, а просто удивилась тому, какие глупости его беспокоят.
— Конечно, я ваша жена. Не я ли дважды вышла за вас замуж, чтобы вы больше никогда не сомневались в этом?!
— Раз вы это сделали, то у меня есть все права на то, чтобы быть со своей женой!
Глаза ее недоверчиво вспыхнули.
— Вы что же, хотите сейчас?.. Он просто пожал плечами:
— Я молод и страстен, разве не на этом вы так настаивали?
— Но…
И снова Рейне не удалось закончить своей мысли и высказать ему свое несогласие с его решением.
Одной рукой Ранульф обнял ее за талию и повалил на мантию, чтобы покрыть своими жадными поцелуями ее лицо. Он снова и снова целовал ее, а Рейна все никак не могла придумать, как бы все-таки объяснить своему супругу, что лорд и госпожа Клайдона не должны заниматься любовью в лесу, как простые вилланы. Она надеялась, что он прекратит свои поцелуи хоть на мгновение для того, чтобы раздеть ее, и тогда она сможет снова попытаться воззвать к голосу его разума.
О! Какой дурой она была!
Он и не думал отрывать свой рот от ее губ. Он даже не удосужился раздеть ее полностью, удовлетворившись тем, что просто разорвал ее подвязки и стащил свои собственные. А потом он вошел в нее страстно, огненно, боясь на мгновение остановиться. И апогей его бурного желания был достигнут уже меньше чем через минуту, когда он громко зарычал на весь лес от наслаждения.
А Рейна вообще ничего не почувствовала, и это еще больше разозлило ее, когда он устало повалился рядом.
— Черт бы тебя побрал, Ранульф! Возможно, ты и привык сдирать юбки с простолюдинок, попавшихся на твоем пути, и считал, что это было нормально. Но я этого не потерплю! Я — твоя жена, а не шлюха, которую ты случайно повстречал в поле. И если ты действительно хочешь меня, то потрудись сначала раздеться сам и раздеть меня, будь уж так любезен!
— Как скажете…
Он было потянулся к ее юбке, но она с криком бросилась в сторону, вскакивая поспешно на ноги.
— Не сейчас, тупоголовый грубиян! На сегодня мне более чем достаточно твоих звериных привычек!
Как это было ни странно, Ранульф даже не обиделся на нее. Он просто позволил ей уйти, не произнеся ни единого слова вслед.
Он просто лежал и широко улыбался, как самодовольный кот, застегивая ремни нижнего белья.
— Возможно, мне потребовалось достаточно много времени, чтобы осознать, что вы действительно принадлежите мне, — проговорил он с этой сводящей с ума улыбкой на лице. — Однако вы сами подтвердили это, и больше я не буду сомневаться в том, что вы действительно моя. Для вас самой было бы лучше, если бы вы побыстрее привыкли к моим привычкам, звериным, как вы говорите. Поймите наконец, если я захочу вас, то непременно удовлетворю свое желание, независимо от того, хотите вы этого или нет!
— Что, где угодно?!
Ранульф огляделся по сторонам: вокруг не было ничего, кроме низеньких кустов, которые едва бы могли послужить надежным укрытием, и, усмехнувшись, сказал:
— Да, где угодно. Для меня это не имеет ни малейшего значения.
Рейна раздраженно прошла мимо него, гневно сжав губы.
— Но это имеет, и весьма большое, значение для меня! Я уж точно теперь ни за что не покину Клайдон вместе с вами, если именно так вы представляете себе возвышенную любовь.
Ответом ей был еще более громкий смех, сводивший ее с ума. Она не попросила его даже помочь ей залезть в седло, и тем не менее, пока она без толку мучилась, сзади подоспела чья-то сильная рука, легонько подтолкнувшая ее попку. Но Рейна вовсе не собиралась благодарить его за подобную любезность, она лишь негодующе пылала, все более и более краснея от того, что лошадь ее упорно не желала повиноваться всаднице и лениво кружила по поляне.
Рейна надеялась, что успеет догнать охотничью компанию, прежде чем ее исчезновение будет замечено. Она прекрасно знала эти места и была уверена, что ни за что не заблудится, чего не могла она сказать о своем муже, искренно моля Бога, чтобы он заблудился, что пошло бы ему на пользу, и не появлялся в замке до наступления сумерек, чтобы снова заняться с ней тем, что он, как видно, называл любовью.
Глава 23
Ранульф смотрел вслед своей жене, так стремительно ускакавшей на поиски охотников, но на лице его уже не было той безмятежной улыбки. Рейна все же была одной из этих надменных благородных дам и в то же время сильно отличалась от них. Другая, окажись на ее месте, стала бы кричать на него, умолять, применила бы множество льстивых уловок, чтобы в конце концов добиться своего. Его леди была совсем не такой. Она или обжигала его своим ядовитым сарказмом, или просто-напросто выходила из себя, задыхаясь от злобы. Ни против одного, ни против другого Ранульф ничего не имел. Ее поведение даже забавляло его: сама она была маленькой и хрупкой, но темперамент позаимствовала, наверное, у дикого лесного зверя.
Однако он никак не мог понять, почему все-таки она разозлилась на него в этот раз. Неужели она действительно была против стремительных любовных ласк в лесу в такой замечательный весенний день?!
Вот леди Энн никогда не бывала против. По правде говоря, именно она и выступала зачинщиком их любовных шалостей, для удовлетворения которых всегда выбирала самые неподходящие места. Леди Монтфорд тоже пыталась соблазнить его в лесу, когда отправилась сопровождать его в одной из торговых поездок. И то, что он тогда не использовал ее, было отнюдь не связано с тем, что ему не нравилось место, или с тем, кем была эта женщина, — уже тогда Ранульф был шальным малым и следовал за своим желанием по непроходимым порой (для кого-то другого, но не для него) дорогам страсти, — просто он любил молоденьких женщин, а тридцатилетние старухи не возбуждали страсть пятнадцатилетнего юноши.
Ранульфу надоело вспоминать свое прошлое, которое к тому же было не очень приятным предметом для размышлении и могло запросто испортить его замечательное настроение. С того самого момента как он бросил своей жене вызов и победил, Ранульф чувствовал себя настоящим героем, а ведь он совсем не ожидал, что все так просто и легко получится. Конечно, Ранульф собирался рассказать вассалам о своем первом венчании с Рейной, однако он в глубине души чувствовал, что если бы Рейна привела разумные доводы в пользу того, что они должны продолжать обман, он бы немедля согласился с ней. Ведь она хорошо знала этих людей и могла предсказать их возможную реакцию на подобное откровение. То, например, что Рейна настаивала, чтобы сэр Генри по-прежнему пребывал в неведении, вполне Ранульфа устраивало и не вызывало с его стороны никаких возражений. Возможно, однажды, когда его будут представлять его оверлорду, он все же расскажет ему, как это действительно случилось, хотя Ранульф совсем не был уверен в этом. Если Рейна хотела, чтобы память ее отца не тревожили, — что ж, так тому и быть.
