Где-то в глубине этого полного ярости рева, словно хор на заднем фоне, Кай уловил голос Джарета — рыдания истинного Джарета. От ужасного голоса по коже побежали мурашки, звук проникал в разум, словно холодный металлический прут, пробивающий барабанные перепонки. От ощущения постороннего присутствия в камере — чего-то невидимого, но ощутимого — язык Кая прилип к гортани. Искусственные глаза постоянно меняли фокусировку, пытаясь определить природу омерзительного голубоватого света, окружавшего еретика. Сильнее всего сверкали глаза Джарета, но и весь его череп словно светился изнутри.
Психическая сила Кая уберегла его от ужасной участи. В его череп ударил поток нечестивости, волна эмоциональной злобы, направляемой психической силой. Инквизитор покачнулся, но не сдался. Палач-сервитор, не защищенный от излучений варпа, вздрогнул, словно от выстрела в голову, и его левый глаз лопнул, истекая желтой слизью и кровью.
Кай стал читать заклинания изгнания и очищения, но слова застревали, оставаясь полузабытыми где-то на полпути от мозга к губам. Концентрированная ненависть, густая, словно туман, говорила о многом. Перед ним не просто порождение варпа.
Демон…
Изувеченное тело, когда-то принадлежавшее Джарету Курру, старшему надсмотрщику сектора «Гамма-19» кантраэльской кузницы, отчаянно корчилось на столе, двигаясь с непостижимой плавностью. Бедняга еретик принес свою душу в жертву существу более сильному, чем предполагал Кай. От хохота еретика мышцы инквизитора свело мучительной судорогой. У него не было сил, чтобы поднять меч и поразить еще лежащего на столе демона. Не было сил, чтобы хоть на шаг приблизиться к проклятому существу. Злорадный вой демона опалял нервные окончания в мозгу Кая, лишая его возможности управлять своим телом.
Пси-пушка на его плече, уловившая страх инквизитора через синапсическую связь, вновь включилась и начала подготовку к стрельбе. Оружие нацелилось точно на голубоватый поток энергии, невидимой для смертного взгляда, система заряжания сработала, и сигнал готовности отозвался в мозгу инквизитора тревожным звонком.
Оружие не выстрелило. Оно не будет стрелять. Его мысли были не в состоянии отдать приказ — об этом позаботился психический выброс демона.
— Убей его! — крикнул инквизитор своему помощнику-сервитору.
Палач, способный выполнять только одну функцию, шагнул вперед, жужжа дрелями и лезвиями и не обращая внимания на вытекающую из разорванного глаза темную жидкость.
Кай с болезненной ясностью наблюдал разворачивающуюся перед ним парадоксальную сцену. Джарет был немощным, тонким как прут фабричным чиновником, который всю свою взрослую жизнь провел в конторе, занимаясь подсчетами партий оружия для кораблей Имперской Гвардии. Смешно было бы предполагать, что такой человек способен справиться с аугментированным сервитором инквизиции. Но теперь это был уже не Джарет. Кай ощущал еретика призраком или духом, уже покинувшим свое тело. Овладение трупом почти завершилось.
Сервитор отлетел назад, перевернулся в воздухе и врезался в стену с треском ломающихся позвонков. Кай не удостоил его взглядом, хотя боковым зрением увидел его предсмертные конвульсии.
Наконец снова заговорил демон:
— Мой повелитель — это гибель миров. Это смерть Скаруса. Его имя утрачено для вас, утрачено для всех твоих жалких собратьев. Десять тысяч солнц умерло с тех пор, как его имя произнесли человеческие уста. В ту эпоху, когда твой мертвый бог пытался овладеть звездами, оно было известно многим. Тогда мой повелитель был здесь и смеялся над твоим Императором. Он смеялся над твоим мертвым богом, добившимся лишь презрения Галактики.
С каждым словом Кай, казалось, становился спокойнее, но он сознавал, что впадает в состояние бессильной дрожи. Камера содрогалась от неестественного эха, пробужденного словами демона, которые вырывались из человеческой глотки.
— Я прикончу тебя, — сквозь стиснутые зубы произнес Кай. Сведенные судорогой мышцы не позволяли ему сделать ничего другого. — Во имя того, кто сидит на Троне Священной Терры, я тебя прикончу.
Демон повернул голову и изрыгнул дребезжащий хохот вместе со струей черной крови. Эта жидкость попала на распростертого у стены сервитора, и, хотя раб не был способен реагировать на воздействие, его кожа стала темнеть и покрываться волдырями, словно облитая струей кипятка. Мягкая плоть в местах, где металлические аугменты соединялись с лишенной нервных окончаний кожей, начала кровоточить. Оцепеневший мозг зарегистрировал не боль, а происходящее разрушение, и вызвал монотонные стоны. Едкая кислота продолжала уничтожать биологические участки тела, но в стонах сервитора не было никакого выражения или эмоций. В конце концов, он был просто не способен ни на то, ни на другое.
— Невежество, — прошипел демон. Слышать его голос было все равно, что стоять в комнате, полной мух. Каждое слово казалось Каю прикосновением к коже лапок отвратительных насекомых. — Какое невежество…
После выброса черной слюны демон как будто усох. Кай ощутил, что его мышцы снова способны двигаться, резко вдохнул и незамедлительно начал читать Четырнадцатый символ веры порицания и изгнания. Теперь слова легко возникали в мыслях и сверкали перед внутренним взором капельками ртути. Каждая его строка грозила карой любому порождению варпа, посягнувшему на совершенство человеческой плоти путем одержимости.
Он не останавливался, чтобы задуматься о причинах уменьшения сил демона. В тот момент ему было все равно.
Джарет зашипел, не разжимая зубов, как будто осиный рой, брошенный в яму со змеями. Его тело стало съеживаться, усыхать, а в воздухе усилился металлический привкус крови.
— Это не важно! Это ничего не значит! Мир-святилище обречен! Мой повелитель восстанет! Он развратит ваш святой мир! Вы слышите его крик, пробуждающий эхо в варпе? Он призывает многих из нас… Тех, кто способен услышать его призыв… Зараженных, умирающих, слабых… Я буду ему служить! Я…
— Ты умрешь.
Звенящее шипение прервалось, как только рявкнула установленная на плече пси-пушка. Теперь в комнате слышались лишь эхо выстрела и последние вздохи Джарета, вылетающие из разорванной гортани. Снаряд, на котором Кай собственноручно вывел строки литании очищения, пробил грудь еретика и взорвался в его легких. Кай вытер с лица брызги крови и поморщился, ощутив ожог. Пробу крови Джарета необходимо подвергнуть токсикологическому анализу.
Последнее слово он услышал уже после того, как утихло эхо выстрела. Кай так и не понял, послышалось ли оно из воздуха или вырвалось с последним дыханием Джарета.
Катур.
Недрогнувшей рукой он поднял меч и нажал на рукоятке активирующую руну, отчего клинок окутался потрескивающим ореолом энергии. Кай задержался в камере ровно настолько, сколько потребовалось, чтобы одним точным движением обезглавить умирающего сервитора. Даже если бы его удалось спасти, это существо после такой атаки наверняка осталось бы оскверненным.
Покончив с сервитором, Кай покинул помещение, даже не оглянувшись на останки несчастного Джарета. За дверью одиночной камеры его поджидал начальник тюрьмы с отрядом охранников. Им пришлось ждать довольно долго, и они источали страх. По крайней мере, охранники. Начальник тюрьмы не был испуган.
