Егоров приложил большой палец к двери. На пожарную лестницу могли попасть только старшие офицеры – это была мера на случай бунта или разгерметизации.
Панель отошла в сторону, за ней оказалось пусто, если не считать десятка трупов.
– Она сбежала сегодня ночью, – негромко сказала Ленова. – Хотя кому я вру. Не сбегала она, просто заставила врача подойти и наклониться к ее челюстям. Потом тот освободил ее, она лично заразила еще шестерых – это все есть у меня на конте, тогда внешняя сеть еще работала. Затем укушенные ею лично начали инфицировать остальных. Когда поднялась тревога, больных было уже больше сотни, и они оказались почти на всех палубах. Общая сигнализация не сработала, загерметизировались только восемь палуб из ста одиннадцати. Два часа назад там не было зараженных, однако сейчас связи с этими палубами нет. Часть функций корабля отключена. Меня заблокировали в моей каюте, но я вырезала лаз в соседнее помещение – я знаю строение переборок, там есть слабые места. А потом я попыталась прорваться в свою рубку. Но не смогла, их было слишком много. Кое-как добралась до выхода в шахту пожарной лестницы, ну а дальше вы знаете…
– Переборки между каютами можно пробить из плазмагана? – удивился Егоров. Насколько он знал, это было в принципе нереально, плазмаганы и переборки конструировали, а затем экспериментальным путем дорабатывали, чтобы не допустить разгерметизации, если внутри помещений космических судов будут происходить сражения.
– Определенная частота в определенные места с определенными интервалами, – туманно ответила Ленова. – Это сверхсекретная информация, но так как у нас все равно нет шансов …
На палубе над верхней частью реактора тоже были только трупы. Каждый раз, перешагивая через тело мужчины или женщины, Сергей чувствовал внутреннюю боль. Нет, естественно, все они знали, что «Королева Александра» хоть и громадное судно, но отнюдь не бессмертное, и десяток крейсеров аталанцев или несколько линкоров эйморгхов способны изрядно их потрепать или даже уничтожить. Но одно дело – героически погибнуть во время космического сражения, и совсем другое – вот так бессмысленно пасть от рук вчерашних товарищей.
– Тут. – Егоров уверенно нажал на участок стены, и одна из панелей отъехала в сторону.
Шесть лет назад, будучи еще капитан-лейтенантом, он пил здесь водку с Костриковым, младшим механиком роторного отсека.
Егоров заполз в узкую наклонную шахту, капитан Ленова двинулась вслед за ним, изредка тыкаясь в темноте головой в его зад. Наверное, это было смешно и символично, но сил на юмор и размышления у Сергея уже не осталось.
Они вылезли наружу, очутившись прямо в отсеке управления реактором. Здесь тоже никого не оказалось, на полу лежало лишь нескольких изуродованных тел. Пульт был тщательно сожжен из плазмагана с боевой насадкой на полной мощности.
– Она побывала и здесь, – отметила Ленова. – В голове кого-то из миньонов. Отсюда мы «Сашку» не взорвем.
Егорова слегка передернуло от того, что «Королеву Александру» назвали «Сашкой», но если кто и имел право на подобные вольности, так это Ленова.
– Все бессмысленно… – начал было Гоша и тут же поправился: – Госпожа адмирал?
– Нет, есть еще один вариант, на семнадцатой палубе. – Ленова поморщилась. – Если мы туда прорвемся и я вспомню код доступа к контрольному пульту. Я его лет пять как не использовала.
Егоров тем временем подошел к прозрачному округлому куполу, возвышающемуся над полом. Это была верхняя часть гигантского сорокаметрового яйца, в котором хранился квантовый куб величиной с просяное зернышко. Внизу переливался золотой туман, и увидеть куб было невозможно.
Зато Егоров легко разглядел плывущую, как в воде, «королеву» малкавиан.
– Это невозможно, – прошептал он.
Квантовый реактор не производил смертельного излучения, как атомные реакторы прошлого. Он делал куда худшие вещи: изменял вероятности и линейность пространства-времени.
На заводе создавали заготовку в виде небольшого, с кулак размером, яйца, которое помещали внутрь корабля, там реактор вырастал до нужной величины, а потом настраивался с помощью специальной методики, в суть которой Егоров не вникал.
Реактор служил веками и в какой-то момент просто переставал работать – тогда его заменяли на новое яйцо. Попасть внутрь, наверное, было можно, если знать специфику материала, но вот находиться там…
Малкавианка подплыла к верху яйца, улыбнулась Егорову и поманила его к себе.
– Какого беса? – Ленова уже стояла рядом. – Милостивый Император, прости мне мои грехи, эта тварь смотрит на нас из реактора!
– Я попробую найти место, через которое она пролезла внутрь, и уничтожить ее, – хрипло сказал Егоров.
– Хорошо. А я тем временем с твоим сержантом пробьюсь на семнадцатую палубу и взорву реактор оттуда, – согласилась Ленова. – Удачи нам всем!
Гоша понуро направился за нею. Егоров даже не посмотрел им вслед. На каждой палубе яйцо опоясывал стол-верстак, на который изредка выставляли сложные измерительные приборы для снятия показаний реактора. Сейчас инструментов не было, и разобрать столы не представляло проблемы.
Сергей сноровисто откинул кожух верхнего стола, окружающего яйцо, и заглянул вниз. Между реактором и палубой можно было пролезть, а двумя метрами ниже стоял следующий стол с таким же кожухом. Ему предстояло просто спрыгнуть вниз, оббежать вокруг реактора в поисках места, где малкавианка проникла внутрь, и если не найдет – откинуть очередной кожух и спуститься ниже.
Эта возможность была оставлена специально, хотя нигде более, кроме области реактора, попасть с одной палубы на другую так просто не вышло бы.
Спрыгнув вниз, Егоров тут же получил удар по голове и упал на стол, едва не потеряв сознание. Над ним стояла Настя Коробейникова, старший механик реакторного отсека. Судя по ее взгляду, она была инфицирована.
– Какие люди! – воскликнула Настя. – Егоров! Тот самый, что отшил меня в баре на «палубе роз»!
Ничего подобного Егоров не помнил, но, с другой стороны, несколько раз он выпивал в одной компании с Настей, а поскольку она была совершенно не в его вкусе – женщина-танк, чересчур мускулистая и мужеподобная, – то нечто такое вполне могло случиться.
– Если ты заражена, то почему ты все помнишь и разговариваешь? – Егоров подобрался. Его плазмаган валялся вне досягаемости, но в кармане мундира лежал старинный револьвер.
– Я миньон королевы, – торжественно ответила Настя. – Ей нет необходимости полностью подавлять своих приближенных, она и так способна контролировать нас.
Коробейникова говорила об этом легко, как будто то, что ею управляло нечеловеческое существо, было вполне обычным делом.
– Почему ты меня не убила? – поинтересовался Егоров.
– Королева не любит, когда кто-то умирает. – Настя короткими шагами двинулась вокруг прижатого к столу Егорова. – Посмотри назад.
