Чуя подвох, Сергей чуть повернул голову и уставился прямо в лицо малкавианки. И тут же ему стало плевать на все. Апатия охватила Егорова – ему было тепло и уютно, он так мало спал в последнее время, а теперь мог наверстать упущенное.
Его ладонь, которую он уже наполовину засунул в карман, безвольно опустилась – и в этот момент пальцы коснулись серебряных накладок на рукоятке револьвера.
Тут же Сергей осознал, что едва не умер. Он резко обернулся – Настя уже склонилась над ним – и сквозь ткань сделал два выстрела, попав ей сначала в левое плечо, а затем в сердце.
Настя упала. В голове у Егорова раздался протяжный вопль – это кричала малкавианка. Что именно она оплакивала – своего убитого миньона или ускользнувшего от нее Сергея, – было непонятно.
Обойдя яйцо вокруг, он обнаружил вход – проплавленное отверстие, напоминающее женский силуэт. Как она это сделала, оставалось неизвестным – насколько Сергей знал, чтобы разрезать яйцо, применяли специальные установки, повредить материал, из которого оно было изготовлено, подручными средствами не представлялось возможным.
По ту сторону проема прямо перед Егоровым плавала она. Обнаженная – малкавиане не носили одежды, считая это признаком трусости, – и прекрасная. Сейчас, когда она была в сознании, Егоров не мог даже допустить мысли, что у малкавианки есть хоть какие-то недостатки.
Он поднял револьвер и выстрелил в проем. Пуля исчезла в золотом мареве без следа, хотя подполковник мог поклясться, что не промахнулся с двух метров.
Еще один выстрел – с тем же результатом. В барабане осталось два патрона.
«Иди ко мне, – раздалось в голове у Сергея. – Забудь обо всем и ныряй».
Она плавала рядом, в золотой дымке – белоснежное совершенство. Взгляд алых глаз затягивал, но Егоров не был дураком и не особо рассчитывал, что его спасут одни только стертые множеством рук серебряные накладки на рукояти, поэтому все время переводил взгляд – то на грудь, то на живот, то на ноги – то обратно на лицо.
– Почему ты там, а не здесь? – спросил он вслух.
«Потому что здесь – опаснее, – загадочно ответила она. – Ныряй, тебе понравится!»
Подполковник Егоров, четыре года назад без сомнения оставшийся в горящей кабине второго пушкаря, чтобы добить адайский линкор, шесть лет назад вошедший в работающую световую камеру во время боя, семь с половиной лет назад зубами загрызший ворвавшегося на его палубу эйморгха, сейчас признался себе, что боится.
Но стоять не имело смысла, он должен был убить малкавианку. Или хотя бы попытаться это сделать – тогда все ее миньоны и зараженные ими станут тупыми кровожадными куклами, и, возможно, корабль удастся спасти.
А если у него не получится это сделать, да еще и Ленова не сможет взорвать реактор с резервного пульта… тогда один из мощнейших кораблей в изведанной части вселенной двинется дальше под управлением одного из самых кровожадных и бесчеловечных существ.
«Солдаты» удерживали десяток или чуть больше зараженных на расстоянии около сотни метров от себя. «Герцоги» могли управлять своими миньонами в пределах крупной солнечной системы.
На что была способна «королева», Сергей даже не хотел думать. Он шагнул вперед, зная, что шансов выйти из яйца у него оставалось бы не много, даже не окажись там малкавианки, – работающий реактор сам по себе таил множество опасностей.
И сразу же золотое марево опутало его. Он был кадетом Пензенского артиллерийского училища, в руках чувствовалась юная сила, в чреслах – постоянное напряжение. И в то же время он оставался подполковником. Он раздвоился в одном теле, ощущая всё словно двумя не пересекающимися, но одинаковыми наборами чувств.
Вокруг плескалось море, и одновременно это был лес. Глаза не могли зацепиться за что-то конкретное, а мозг пытался хоть как-то трансформировать полученную информацию в нечто осмысленное.
И рядом – Сергей чувствовал ее приближение, и это билось в его голове, – была малкавианка. Он тонул в этом непонятном месте, как в зыбучем песке, а она кружилась вокруг.
«Ты нашел меня, – вновь прозвучал голос в его голове. – Я вижу – это ты поймал меня и принес на свой корабль. Малкавиане знают чувство благодарности – я сделаю тебя миньоном и буду беречь».
– Иди к черту, – Сергей зажмурил глаза, и сразу стало легче, во всяком случае, появились ощущение верха и низа. Он ощущал себя одновременно и кадетом, и подполковником, в голове была каша образов. – Я убью тебя, клянусь Императором.
«Ты знаешь сказки про джиннов? – мягко спросила в голове «королева». – У нас были одни предки, ты должен знать. Когда какой-нибудь старик находит лампу или бутылку, а потом джинн выполняет его желания? Я смогу выполнить все твои желания. Потому что ты станешь желать только того, чего буду хотеть я».
– Я убью тебя. – Егоров вдруг подумал, что понятия не имеет – будет ли вообще револьвер стрелять в поле, сгенерированном реактором. Кадет подсказал – должен выстрелить, но куда полетит пуля – неизвестно. Когда-то давно Егоров хорошо учился и посещал все занятия, кроме тех, которые начинались слишком рано после попоек.
«Ты хороший, – ворковала малкавианка. – Я знаю, все мои родственники погибли. Но есть способ вернуть нашу расу. Вы, земляне, близки к нам, у тебя крепкая воля, хорошее тело. Твой геном пригодится мне, когда я найду подходящую лабораторию».
Это было страшно. Не просто страшно – это наполняло его ужасом, заставляло сжиматься все внутри. Все, чем он жил до нынешнего момента, рушилось под мягким напором мыслей малкавианки. Из защитника Земли и людей он вдруг становился одним из родоначальников расы мутантов, которые могли смести человечество, чьих родственников с таким трудом уничтожили люди несколько веков назад.
И не имело значения, что его дети будут физически совершенны, почти бессмертны и защищены от болезней. Это будут не люди.
Сергей приложил дуло к виску – но сильный удар выбил пистолет из его руки. Малкавианка играла с ним, она в каждый момент была рядом.
Теперь Егорова не защищали даже серебряные накладки. Но малкавианка не атаковала. Сергей взмолился Императору, хотя и не особо в него верил, чтобы тот помог Леновой добраться до резервного пульта и взорвать корабль.
«Она не дойдет, – ласково сказал голос в его голове. – Думай обо мне – я правда красивая?»
Да, красивая, но ужасная.
– Нет, – через силу выдавил Егоров. – Ты страшная.
В следующий момент он опустился на дно яйца. И под левой ногой у него оказалось что-то вещественное. Внутреннее ощущение изменилось: теперь Егоров был генерал-майором, начальником обороны семнадцатого сектора, в который входило шесть обитаемых солнечных систем.
От неожиданности он открыл глаза, и один из них словно был не его родным – а чем-то странным, видящим в нескольких вероятностных диапазонах одновременно.
«Ты изменился, – настороженно заявила малкавианка. – Ты видишь меня!»
