— Что это, Сара? — Мэтью вбирал в себя запахи старой бумаги, трав, дыма.
— Колдовская энциклопедия Бишопов. Начата Ребеккой Дэвис, бабкой Бриджит Бишоп, и Ребеккой Плейфер, ее матерью. Бриджит передала книгу своей старшей, внебрачной дочери, которую родила еще в Англии, в 1650 году. Бриджит тогда еще не было двадцати; она назвала дочь в честь своих бабки и матери, а потом отдала одной английской семье. Ей до конца жизни тыкали в нос этой ее «безнравственностью». Дочь Ребекка, когда выросла, приехала в Америку и стала работать в таверне у матери. Бриджит тогда уже вышла замуж во второй раз и имела другую дочь, Кристиан.
— От этой Кристиан Бишоп вы и ведете свой род? — спросил Мэтью.
— Ее звали Кристиан Оливер: Эдвард Бишоп у Бриджит был третьим мужем. Мы ведем род от старшей, Ребекки. Когда Бриджит казнили, она официально поменяла фамилию на Бишоп. Она тогда уже овдовела, так что возражать было некому. Бросила, так сказать, вызов обществу.
Мэтью посмотрел на меня долгим взглядом, думая, видно, что поступки такого рода — черта наследственная.
— Предыдущие фамилии Бриджит мало кому известны — все помнят только последнюю, под которой ее признали виновной в колдовстве и казнили. Все наши женщины с тех пор оставляют за собой фамилию Бишоп независимо от того, какую фамилию носят их отцы и мужья.
— Я прочел о казни Бриджит вскоре после того, как это случилось, — стал вспоминать Мэтью. — Для иных это были темные времена. Новая наука беспощадно разоблачала все тайны мира, но люди все еще верили, что невидимые силы так и кишат вокруг них — и, разумеется, были правы.
— Расхождения между наукой и здравым смыслом стоили жизни сотням ведьм, — заметила Сара, листая страницы.
— Что ты, собственно, ищешь? — нахмурилась я. — Если кто-то из Бишопов не был специалистом по древним рукописям, книга заклинаний тебе ничем не поможет.
— Откуда тебе знать, что есть в этой книге, мисс. Ты ее в жизни не открывала.
— Манускрипт трогать не дам, — процедила я.
— Ага, вот оно! — торжествующе воскликнула Сара. — Этими заклинаниями пользовалась Маргарет Бишоп в 1780-х. Сильная была ведьма. «Как убрать темные пятна на бумаге и ткани» — с него и начнем.
— Если ты испортишь…
— Можешь не повторять, Диана. Здесь используются пары — твой драгоценный пергамент никто и пальцем не тронет. Хватит шипеть.
— Сейчас принесу его. — В награду за свою услужливость Мэтью получил от меня злобный взгляд. Он принес из столовой рисунок, и они с Сарой ушли в буфетную. Тетка тарахтела что твой пулемет, Мэтью внимал.
— Кто бы мог подумать, — покачала головой Эм.
Когда мы с ней, вымыв посуду после обеда, начали прибирать похожую на место преступления комнату, аллею осветили автомобильные фары.
— Приехали. — Сердце у меня екнуло.
— Все хорошо, детка, ведь это родные Мэтью. — Эм ободряюще сжала мой локоть.
Когда я открыла парадную дверь, Маркус и Мириам как раз выходили из машины. В коричневом свитерке с закатанными рукавами, мини-юбке и коротких сапожках она выглядела как-то нелепо. Темные глаза оглядывали ферму и все вокруг так, будто сами себе не верили. Маркус в майке с рекламой чьих-то гастролей 1982 года и джинсах оценивал архитектурные детали и нюхал ветер, пахнущий, несомненно, кофе и ведьмами.
— Привет, мам! — тут же выдал он, подмигнув мне голубым глазом.
— Значит, он тебе сказал? — Пренебрежение, с которым Мэтью отнесся к моей просьбе, взбесило меня.
— Что сказал? — наморщил лоб Маркус.
— Ничего. Привет, Маркус, привет, Мириам.
— Здравствуй, Диана. — Ее лицо сложилось в привычную неодобрительную гримасу.
— Какой славный дом. — Маркус держал в руке темную бутылку. Его золотые волосы и белая кожа прямо-таки светились под фонарем.
— Проходите, пожалуйста. — Хоть бы никто не проехал мимо и не пустил слух, что у нас гостит вампир.
— Ты как, Диана? — Он беспокойно принюхивался ко мне — Мэтью и про Ла Пьер ему рассказал.
— Отлично. — Наверху громко хлопнула дверь. — Не дури, я серьезно!
— О чем это вы? — Черные локоны вились по плечам Мириам, точно змеи.
— Так, пустяки. — Благополучно впустив в себя обоих вампиров, дом перевел дух.
— Пустяки, говоришь? — вскинула брови Мириам.
— Дом немного волнуется, когда приезжают гости.
Мириам, задрав голову, понюхала воздух.
— Сколько в нем жителей?
На этот простой вопрос ответить было не так-то просто.
— Не знаю точно. — Я потащила к лестнице матерчатую сумку. — Что у вас там?
— Это вещи Мириам — дай-ка мне. — Маркус поднял багаж одним пальцем.
Мы поднялись наверх. Эм сразу спросила Мэтью, будут ли эти двое спать вместе. Преодолев первый шок, он расхохотался и сказал, что результатом их совместного проживания был бы один мертвый вампир к утру. Весь день после этого он хмыкал и бормотал: «Маркус и Мириам… что за мысль».
Маркусу в итоге выделили бывшую спальню Эм, а Мириам — мою комнату на чердаке. На кроватях лежали стопками мохнатые полотенца, ванную я им показала. С гостями-вампирами хлопот не так много — их ведь не надо ни кормить, ни укладывать. Дом, к счастью, не подсылал к ним привидений и не ронял штукатурку.
Мэтью, конечно, знал, что они приехали, но Сара, сидя в достаточно уединенной буфетной, могла и не знать. Когда мы втроем шли мимо гостиной, Элизабет выглянула оттуда и выпучила глаза, как сова.
— Иди поищи бабушку, — сказала я ей. — Извините, у нас тут привидения водятся.
Маркус замаскировал смешок кашлем.
— Все ваши предки с вами живут?
Я покачала головой, думая о родителях.
— Жаль.
Эм с искренней теплой улыбкой встретила нас в семейной.
— Вы, должно быть, Маркус. — Она протянула руку. — Эмили Метер.
— А это коллега Мэтью, Эм. Мириам Шепард.
Мириам даже рядом с хрупкой Эм выглядела как фарфоровая статуэтка.
— Добро пожаловать, Мириам. Хотите что-нибудь выпить? Мэтью открыл бутылку вина. — Эм держалась совершенно естественно, как будто вампиры захаживали сюда каждый день. Гости от угощения отказались.
— А где же он? — Мириам ясно давала понять, кто здесь для нее самый главный. — Я его слышу.
Мы показали вампирам дверь, ведущую в Сарину святая святых. Они продолжали осваиваться со здешними запахами — дерево, старые ткани, ведьмы, кофе, кошка.
Табита, с воплем выскочив из мрака, нацелилась прямо на Мириам.
Та зашипела, Табита, уже подобравшись для прыжка, замерла. В поединке двух хищниц победила Мириам: Табита первая отвела глаза и начала прихорашиваться — что ж еще делать, когда у тебя отняли пальму первенства.
