Вампир следил за оленями, а демон — за ним, нутром чувствуя, что в Оксфорде не все ладно.
Мэтью просидел несколько часов кряду, решая, стоит ли пускаться в погоню. Пользуясь необычайно острыми органами чувств, он вглядывался в животных, постигал их привычки, смотрел, как они реагируют на хрустнувшую ветку или вспорхнувшую птицу — все это без малейших признаков нетерпения. Главным для Мэтью был тот момент, когда его добыча признавала себя побежденной.
В сумерках он встал и кивнул Хэмишу. Достаточно для первого дня. Ему дневной свет не требовался, но Хэмишу впотьмах было бы затруднительно спуститься с горы.
Когда приехали домой, было совсем темно. Джордан зажег свет повсюду, и дом, светящийся как фонарь, выглядел в этой глуши чрезвычайно нелепо.
— Совершенно незачем было строить здесь такой дом, — заметил Мэтью светским, но несколько язвительным тоном. — Чистое безумие со стороны Роберта Адама.
[25]
— Ты уже не раз высказывался насчет моего маленького чудачества, — примирительно сказал Хэмиш. — Ты, конечно, смыслишь в архитектуре больше, чем я, и Адам, вполне возможно, был не в своем уме, соглашаясь строить в диком Ланарке этого, как ты выражаешься, недоношенного уродца. Но я люблю этот дом, и никакие твои слова ничего уже не изменят. — Этот разговор в разных вариациях они вели с тех самых пор, как Хэмиш купил Кэдзоу-Лодж — вместе с меблировкой, егерем и Джорданом — у аристократа, не имевшего денег на его содержание. Мэтью тогда пришел в ужас, но для Хэмиша эта покупка была знаковым событием. Она показывала, что он оторвался от своих глазговских корней настолько, что мог себе позволить такие вот непрактичные траты — просто потому, что вещь ему нравилась.
— Гм-м, — процедил вампир. Ну ничего, пусть лучше дуется, чем лезет на стену. Хэмиш перешел к следующему этапу своего плана.
— Обед в восемь, в столовой, — сказал он.
Мэтью терпеть не мог эту любимую комнату Хэмиша. Его раздражало все: величественные пропорции, сквозняки, а больше всего — веселенькая женственная отделка.
— Я не голоден, — проворчал он.
— Еще как голоден, — резко возразил Хэмиш — цвет и текстура кожи вампира говорили ему о многом. — Когда ты в последний раз ел как следует?
— Счет на недели. — Мэтью, как всегда, не замечал времени. — Не помню уже.
— Так вот, сегодня получишь суп и вино, а завтра сам о себе позаботишься. Хочешь побыть один или рискнешь сразиться со мной на бильярде? — Хэмиш, классный бильярдист, лучше всего играл в снукер, которому обучился еще подростком. В Глазго он заработал на этом свои первые деньги и почти в каждой игре побеждал. Мэтью отказывался играть с ним, заявляя, что проигрывать всякий раз, хотя бы и другу, не очень приятно. Вместо снукера он пытался научить Хэмиша карамболю, старинной французской игре, где сам неизменно выигрывал. Традиционный английский бильярд был для них компромиссом.
— Сейчас, только переоденусь. — Против сражения, какого бы то ни было, Мэтью не мог устоять.
Обтянутый фетром стол стоял в комнате напротив библиотеки. Хэмиш пришел в брюках и свитере, Мэтью — в джинсах и белой рубашке. Обычно вампир избегал белого, делавшего его похожим на привидение, но больше ни одной приличной рубашки у него с собой не было. Он собирался на охоту, а не на званый обед.
— Готов? — спросил он, взяв кий.
Хэмиш кивнул.
— Не больше часу, ладно? Потом сойдем вниз и выпьем. Смотри же, не обижай меня.
Они разбили шары. Те ударились о бортик и откатились назад.
— Белый, — выбрал Мэтью, бросая другой шар Хэмишу. Тот поставил красный на метку и отошел.
Мэтью, как и на охоте, не спешил набирать очки. Он пробил пятнадцать «свояков» подряд, загоняя красный шар в разные лузы, и сказал:
— С твоего позволения…
Хэмиш молча поставил желтый.
Мэтью перешел к более сложным ударам, так называемым карамболям. Здесь нужно было пробить с одного раза по обоим шарам, что требовало не только силы, но и умения.
— Где ты откопал эту ведьму? — спросил Хэмиш после успешного карамболя Мэтью.
— В Бодли. — Вампир взял белый шар и приготовился бить снова.
— В Бодли? — вскинул брови Хэмиш. — С каких это пор ты посещаешь библиотеку?
Белый шар перескочил через борт и упал.
— С тех самых, как подслушал двух ведьм на концерте. Разговор шел об американке, в чьи руки попал давно утерянный манускрипт. Не знаю, зачем он им вообще сдался. — Мэтью, раздраженный промахом, отошел от стола.
Теперь свои пятнадцать карамболей стал разыгрывать Хэмиш. Мэтью вернул белый шар на стол и взял мел, чтобы записать счет.
— И что же дальше? Просто так зашел и начал задавать ей вопросы? — Демон загнал все три шара в лузу одним ударом.
— По крайней мере начал ее разыскивать. — Мэтью помолчал, дав Хэмишу обойти стол. — Любопытно же все-таки.
— А она была рада тебя увидеть? — Еще один меткий удар. Вампиры, чародеи и демоны редко общаются между собой — обычно им вполне хватает тесного круга себе подобных. Такая дружба, как у них с Мэтью, встречается сравнительно редко; демоны, друзья Хэмиша, убеждены, что подпускать к себе вампира так близко — просто безумие. В вечера вроде этого он был склонен признать, что они в чем-то правы.
— Не совсем. Сначала она испугалась, хотя мой взгляд встречала без трепета. У нее необыкновенные глаза — серо-зелено-синие с золотом. А потом так разозлилась, что чуть меня не ударила. От нее здорово пахло гневом.
Хэмиш сдержал смех.
— Ну что ж, вполне объяснимо, когда тебя в Бодли подкарауливает вампир. — Милосердно решив избавить Мэтью от необходимости отвечать, он намеренно пустил желтый шар на столкновение с красным. — Вот черт, промазал.
Мэтью после нескольких «свояков» стал опять пробовать карамболи.
— А вне библиотеки вы виделись? — спросил Хэмиш, когда он немного успокоился.
— Я ее и в библиотеке почти не вижу. Я в одном отделении, она в другом. Угостил ее завтраком как-то раз и свозил к Амире в Олд-Лодж.
Хэмиш задумчиво выпятил подбородок. В Олд-Лодж Мэтью возил далеко не всех женщин, с которыми был знаком. И что это за история насчет разных отделений читального зала?
— Не проще было бы сесть рядом с ней, раз ты так ею интересуешься?
— Я интересуюсь не ею! — Кий Мэтью врезался в белый шар. — Мне нужна рукопись. Я пытаюсь заполучить эту книгу лет сто, а ведьма просто заполняет бланк, и ее запрос выполняется!
— Что это за рукопись, Мэтт? — Хэмиш держался как мог, но и его терпение имело предел. Мэтью расставался с информацией как скряга, отсчитывающий гроши. Иметь дело с существами, для которых наименьшая единица времени составляет десятилетие — настоящая мука для демонов-скородумов.
