— Ты был прав, — торопливо вставила я: прежде чем переходить к Ноксу, требовалось сделать признание. — Магия никогда не уходила из моей жизни. Я использовала ее в работе, сама того не ведая. Обманывала себя долгие годы. — Мэтью молчал и смотрел на дорогу. — Теперь мне страшно.
— Я знаю. — Холодные пальцы тронули меня за колено.
— Что же мне делать?
— Мы подумаем и решим. — «Ягуар» свернул к воротам Олд-Лодж. На подъеме и спуске Мэтью не сводил с меня глаз. — Йога тебе сегодня по силам?
Я кивнула. Мэтью открыл мне дверцу, но руку не стал подавать — вместо этого он взвалил на плечо обе наши циновки. Товарищи по классу, проходя мимо, с любопытством поглядывали на нас.
Мэтью подождал, когда мы останемся одни. Чувствуя, что в нем идет какая-то внутренняя борьба, я запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. Я только что призналась, что применяла магию без ведома для себя, — в чем же он-то никак не может признаться?
— В Шотландии я гостил у старого друга, Хэмиша Осборна, — вымолвил наконец он.
— У того самого? Которого газеты уговаривают баллотироваться в Парламент с тем, чтобы он стал канцлером казначейства?
— Он не будет баллотироваться, — сухо заявил Мэтью, поправив на плече спортивную сумку.
— Значит, он все-таки гей. — Мне вспомнилась одна ночная телепрограмма.
Мэтью испепелил меня взглядом.
— Да. Больше того, он демон.
При всем своем невежестве я знала, что иным запрещено состоять в политических и религиозных структурах человеческого общества.
— Вот как. Финансы — странноватая карьера для демона, но теперь понятно, почему он так ловко управляется с такими деньжищами.
— Не только с ними. — Молчание затягивались, но Мэтью не спешил войти в дом. — Мне было необходимо уехать и поохотиться.
Я не знала, что на это ответить.
— Ты оставила в моей машине свой свитер, — добавил он, словно это о чем-нибудь говорило.
— Мириам мне вернула его.
— Знаю. Я не мог больше выдержать — поняла почему?
Я потрясла головой. Он вздохнул и произнес нечто бранное по-французски.
— Моя машина пропахла тобой, Диана. Мне настоятельно требовалось уехать.
— Все равно не понимаю.
— Я не переставал думать о тебе. — Он запустил руку в волосы, отвел взгляд.
Мое сердце билось неровно, мозг из-за недостаточного притока крови работал плохо — но наконец до меня дошло.
— Ты боишься причинить мне какой-то вред? — Я с детства прониклась здоровым страхом перед вампирами, но Мэтью до сих пор вел себя образцово.
— Я ни в чем не уверен, — предостерегающим тоном ответил он.
— Значит, ты уехал не из-за того, что было в пятницу вечером. — У меня вырвался вздох облегчения.
— Нет. Никакой связи, — мягко заверил он.
— Эй, вы двое! Идете или будете делать упражнения прямо здесь? — осведомилась с порога Амира.
Мы пошли с ней и все занятие украдкой друг на друга посматривали. Первый честный обмен информацией все переменил между нами: мы оба пытались предугадать, что будет дальше.
Когда занятие кончилось и Мэтью стал натягивать свитер, я заметила, что у него на шее на кожаном шнурке висит какая-то серебряная вещица. Ее-то он и трогал под свитером, как талисман.
— Что это у тебя?
— Памятка.
— Интересно, о чем?
— О губительной силе гнева.
Питер Нокс предупреждал, чтобы я не доверяла вампиру.
— Сувенир пилигрима? — Экспонаты вроде этого я видела в Британском музее.
Мэтью кивнул и достал из-за ворота свой медальон. Тот был сделан в форме гробика и мог вместить разве что несколько капель святой воды.
— Привез из Вифании.
— Лазарь, — пробормотала я. В Вифании Христос воскресил Лазаря. Меня воспитали язычницей, но я знала, для чего христиане совершают паломничество: искупить грехи.
Мэтью спрятал ковчежец обратно, чтобы иные не видели.
Попрощавшись с Амирой, мы вышли. Дом, освещенный прожекторами, казался островком в темном море.
— Теперь тебе лучше? — нарушил тишину Мэтью. Я кивнула. — Тогда рассказывай.
— Все из-за той самой рукописи. Нокс хочет ею завладеть, демоны тоже — по словам Агаты Уилсон, которую я встретила у Блэкуэлла. То же самое и вампиры. Сложность в том, что рукопись заколдована.
— Знаю, — в очередной раз сказал Мэтью.
Белая сова спикировала на нас откуда-то сверху. Я закрылась руками, уверенная, что она нападет, но птица улетела к растущим вдоль аллеи дубам.
Мэтью, открыв заднюю дверцу «ягуара», запихнул меня, охваченную паникой, внутрь.
— Пригни голову и подыши глубоко. — Сам он присел снаружи, положив руки мне на колени. Желчь подступила к горлу — в желудке у меня не было ничего, кроме воды. Я зажала рот, Мэтью бережно заправил мне за ухо упавшую прядку. — Все хорошо, сейчас все пройдет.
— Извини. — Тошнота отступила. — Со вчерашнего дня, после встречи с Ноксом, я сама не своя.
— Не хочешь пройтись немного?
— Нет, — торопливо сказала я. Не хватало еще гулять на резиновых ногах по этому огромному темному парку.
Мэтью всмотрелся в меня.
— Отвезу тебя домой. Продолжим потом как-нибудь.
Он извлек меня с заднего сиденья, пересадил вперед. Мы немного помолчали перед тем, как он включил зажигание.
— С тобой такое часто бывает?
— Нет, слава Богу. В детстве бывало, теперь уже нет. Все дело в избытке адреналина.
— Я знаю. — Как только я пригладила волосы, Мэтью отпустил ручной тормоз и выехал на аллею.
— По запаху?
Мэтью кивнул.
— Он накапливался с самого твоего признания в пользовании магией. Бег, гребля, йога — все из-за этого?
— Да, чтобы лекарства не принимать. Я от них плохо соображаю.
— Физическая активность полезнее в любом случае.
— Теперь и она не помогает. — Вспомнить хотя бы искрящие пальцы.
Мэтью выехал из ворот на дорогу. Меня приятно укачивало, но его вопрос нарушил блаженство:
— Почему ты мне позвонила?
— Из-за Нокса и «Ашмола-782». — Паника нахлынула обратно в полном объеме.
— Да, знаю, но почему мне? Разве у тебя нет друзей среди людей или чародеев?
— Никто из людей, с которыми я дружу, не знает, что я ведьма. Человеку надо еще втолковать, что ведьмы существуют на самом деле — если он, конечно, не сбежит сразу. Друзей-чародеев у меня нет, а своих тетушек я не хочу в это впутывать. Они не виноваты, что я сглупила и сдала рукопись, так и не поняв что к чему. — Я прикусила губу. — Не надо было звонить, да?
