– Чё молчишь? – снова подал голос бомж.
Он явно не собирался никуда уходить. Видимо, он тут чем-то торговал. Скорее всего чем-то совершенно незаконным. Например, наркотой. Вряд ли высокого качества.
Губы Лёшки непроизвольно скривились в гримасе отвращения. После детального осмотра и появления соответствующих выводов забулдыга стал казаться еще отвратительней, чем прежде.
– Да пошел ты!
Лёшка вытянул руку, чтобы оттолкнуть бомжа с дороги, но в последний момент отдернул ее. Стало противно. А может… Да, он побоялся, что бомж начнет сопротивляться, что он окажется сильнее.
Стараясь придать лицу максимально независимое выражение, Лёшка обошел дрожащего и пританцовывающего забулдыгу. Он хотел найти какой-нибудь знак, что могли оставить здесь для него неведомые наниматели. Те, кто вывесил на его глазные нано-экраны стрелку. Но ничего, что могло бы привлечь Лёшкино внимание, не обнаружилось. Метрах в пятнадцати за спиной бродяги возвышался каменный постамент с извивающимся змеем и сиротливо торчащими из-за него копытами – всё, что осталось от всадника. На постаменте кто-то сидел, на Лёшку тот тип внимания не обращал. Даже смотрел совершенно в другую сторону.
А вот оборванный забулдыга, наоборот, внимательно следил за действиями молодого человека. Какого рожна ему надо?
– Так ты чё ищешь-то? – поинтересовался тот и снова шмыгнул носом. Громко, с присвистом.
– Ничего. Тебе-то какое дело?
В поле зрения Лёшки попали руки бродяги – пальцы длинные, с узловатыми суставами, скрюченные, словно лапы заморенного паука. Пальцы эти заметно дрожали. Так и есть, ему явно не хватало на дозу.
– Денег нет, – не глядя на бомжа, отрезал Лёшка.
– Понятно, – прогнусавил бродяга. – Так ты же не за покупками пришел.
Конечно, не за покупками. Он по стрелке шел. Только пока непонятно, куда пришел.
Секундочку, а откуда этому известно, зачем сюда пришел Лёшка? Молодой человек еще раз окинул бродягу полным пренебрежения и брезгливости взглядом. Тот стоял, пританцовывая, и улыбался во весь свой беззубый рот. Это, что ли, с ним и должен был встретиться Лёшка? Странные у него заказчики, очень странные.
Хотя, какими они должны быть, эти самые заказчики, Лёшка не знал. Никто и никогда ему ничего не заказывал раньше. Так, в Сети кто-то из подобных ему энтузиастов, считавших себя ломщиками, иногда предлагал поучаствовать «в деле». Но Лёшка всякий раз отказывался, чувствуя в предложении подставу. Да и принципам это претило – ломать удел слабых, а Лёшка намеревался стать сильным.
То-то теперь согласился. Стало быть, всё решает только размер оплаты? Каждый имеет цену, так что ли?
Но ведь бабушка…
Лёшка заметил, что его правая рука едва заметно танцует по штанине, имитируя работу на клавиатуре. Да, черт возьми, он хотел побывать в Сети, хотел ощутить её, заняться настоящим делом.
Сердце колотилось, грозя проломить изнутри грудную клетку. Наверное, так сильно Лёшка не волновался никогда в жизни. Бродяга, дергающийся из-за начинающейся ломки, конечно, не заказчик. Просто его прислали, чтобы не привлекать внимания. Но это первый шаг.
Да нет, первый шаг уже сделан, ты взял деньги.
– Чем торгуешь? – стараясь говорить естественно, спросил он у бродяги.
– У тебя же нет денег, – прищурившись, ответил бомж.
– Может, дашь в кредит?
– Может, и дам.
После этих слов он полез рукой за пазуху и вытащил оттуда небольшой черный пакет.
– Специально для тебя держу.
Лёшка протянул руку, но бродяга отдернул пакет.
– Только смотри, если решишь, что тебе это не пригодится, придется оплатить посылку.
Было заметно, что забулдыга тщательно подбирает слова, явно пытаясь повторить дословно то, что ему было велено передать Лёшке. У него даже рот немного свело от натуги.
Цена не названа. Но Лёшка не сомневался, что она окажется намного больше той, что ему уже выплатили в виде аванса. Платить ему нечем, стало быть… Как ни крути, а в данный момент на кону стояла его жизнь.
Лёшка сделал шаг вперед – в лицо ударил смрад, который источал «курьер» – и резким хищным движением выхватил черный пакет. Забулдыга от неожиданности остановил на мгновение свой странный танец, но потом его ноги снова стали дергаться.
– Условия приняты, – сказал Лёшка и, развернувшись, пошел прочь от Медной Гадюки.
– Я так и передам, – крикнул вслед бродяга.
– Передай, передай, – проворчал под нос Лёшка. – Как будто я разговаривал с тобой.
Лёшкины слова были обращены к заказчикам. Они имели доступ к его «балалайке», а значит, слышали всё, что говорил или слышал Лёшка. Он теперь на крючке у этих людей, прочно зацепился, можно не подсекать, а просто неспешно вытащить из воды.
Стрелка больше не появлялась. Заказчики вообще не обнаруживали себя. Видимо, на ближайшее время Лёшка предоставлен сам себе.
Нужно посмотреть, что в посылке. Пальцы пытались надорвать запаянный пакет, а глаза уже заглядывали в образовавшуюся в черной, как смоль, пленке дырочку.
«Да не здесь же!» – одернул себя Лёшка. Мало ли, что там может быть. Возможно, внутри вещи довольно ценные, а ценное на улицах Питера могут отобрать даже в Стрельне, где жил Президент. Что уж говорить про кишащий подозрительными личностями центр Старого города?
И заказчика вряд ли будет интересовать причина, по которой Лёшка лишился этой вещи. Посылку придется оплатить, таким было условие.
Черт, что же там такое?
Лёшку сильно толкнули справа. Он едва не выронил заветный пакет, потерял равновесие и сам плюхнулся на грязный, потрескавшийся асфальт. Инстинктивно прижимая пакет к груди, он посмотрел на того, кто его толкнул.
Обидчиком оказался мужчина лет тридцати, весь какой-то помятый и расхристанный. На Лёшку он не обращал никакого внимания. Мужчина кричал что-то во все горло хриплым, срывающимся на свист голосом. Он то и дело дергал себя за воротник покосившегося пальто, на котором, похоже, уже не хватало двух верхних пуговиц, и резко опускал вниз сжатый кулак, словно заколачивал им невидимые гвозди. Понять, что он кричит, не получалось – мужчина охрип окончательно, и из его уст вылетали лишь отдельные звуки, которые сложить в осмысленную фразу Лёшке не удалось.
Следом за расхристанным мужиком сквозь довольно плотную толпу продающих и покупающих двигалась ватага не менее решительно настроенных граждан. Эти шли молча, распихивая тех, кто не удосужился отойти с их прямого, как стрела, пути. Но вид имели не менее решительный, чем охрипший горлопан.
Лёшка поспешил отползти от странной компании на безопасное расстояние и только там, спрятавшись за спинами заинтересовавшихся происшествием зевак, поднялся на ноги.
