– У нас потери, – сообщил Мельхиор. Было видно, с каким трудом ему удается не перейти снова на крик. – Физические. Группа «особых сил» в полном составе, двое наших машинистов и… и все машины, включенные в сеть.
– Что с ними? – спросил Моратти.
Бигглс отчего-то хмыкнул и достал из внутреннего кармана пиджака коммуникатор.
– Мертвы. – Циммерман произнес слово спокойным ровным голосом, но глаза его при этом, не мигая, смотрели в одну несуществующую точку пространства.
– А с железом что?
– Не знаю. Мы не пытались включать – мало ли, что туда могло попасть. Но, похоже, сгорело. Полностью, микросхемы выгорели.
– Вот почему они не реагировали на наши действия, – задумчиво произнес Ник.
– Я не знаю… – голос главного машиниста снова начал срываться на крик. – Я был там, я видел. Сам еле ушел. Я не знаю, как можно было совершить такое. Мы проломили брешь, мы уже были внутри – почти внутри, оставалось сделать всего один шаг, и контроль над сетью Станции был бы у нас в руках. Только все, кто туда вошел, обратно не вернулись.
Моратти резко повернул голову, как-то странно посмотрев на Циммермана.
– Как случилось, что «особые силы» попали в сеть Станции? – спросил президент.
Бигглс на секунду отвлекся от своего коммуникатора и вставил:
– Он, видимо, работает на тритонов. На этих… поклонников Цифры.
Ник бросил на Теодора недовольный взгляд, задумавшись, какого чёрта он делает в «тихом месте». Смутно припоминалось, что он сам его вызывал минут десять назад, но вот оставаться здесь Ник ему не приказывал.
Моратти подошел к Бигглсу. Тот задумчиво водил пальцем по экрану коммуникатора, на котором плясало дьявольский танец антрацитово-черное, подернутое каким-то странным муаром пятно.
– Что это у тебя?
Бигглс стремительно сбросил картинку и спрятал гаджет в карман.
– Просто заставка, – объяснил он, улыбнувшись своей жутковатой улыбочкой.
– Я… я испугался, – оказывается, Циммерман всё это время, уткнувшись взглядом в пол, бормотал одно и то же. – Я испугался.
– Чего?! – закричал на него Моратти.
Нику до чёртиков надоел концерт, который разыгрывал перед ним Циммерман. И Тео со своими замечаниями тоже надоел.
– Мы словно куда-то провалились. Они как будто ждали нас, знали, в каком месте мы будем ломать защиту. Мощности не хватило, пришлось увеличить количество тритонов. Потом еще раз…
– Сколько их было подключено в момент этого вашего… инцидента? – спросил Бигглс.
«Что он себе позволяет? Не слишком ли зарвался наглец Тео?»
– Теодор, ты свободен, – сказал Ник.
Бигглс перевел взгляд на Моратти. На мгновение на его лице отобразилось замешательство – не ожидал, похоже, что его выпрут из «тихого места». Потом он улыбнулся и поднялся из кресла.
– С Кольского полуострова только что стартовала ракета, – сообщил он, задержавшись на секунду в дверях.
– В «Центре подготовки» пятьдесят трупов, – сообщил Циммерман. – Они не умерли, но… трупы.
Машинист, похоже, не слышал последних слов Бигглса, он был полностью поглощен мыслями о неудачном взломе сети Станции.
– Какие трупы?
Моратти, напротив, раздумывал об информации, выданной Тео. Он набирал номер начальника отдела информации, но тот позвонил на «балалайку» президента сам. Ничего произнести он не успел, так как Моратти опередил его:
– Почему я узнаю о запуске ракеты с тринадцатого полигона не от вас?
– Я именно по этому поводу и просил соединить меня с вами. – Тон начальника отдела информации был озабоченным. – Пресс-служба «Науком» сообщила, что запуск связан с необходимостью ремонта некоторых спутников корпорации.
– Автоматическая станция?
– Нет, полет пилотируемый.
– Хорошо, держите меня в курсе. Что там у вас с трупами? – последний вопрос адресовался к Циммерману.
– Было подключено пятьдесят тритонов. Все они мертвы.
– Причина смерти?
– Я не знаю…
Черт бы его побрал, этого Циммермана! Он ничего не знает. Судя по всему, сегодня от него никакого толка не будет. Нужно его отпустить, пускай придет в себя. И порядок в своем ведомстве пускай наведет.
– Идите, Мельхиор, разберитесь со всем. Когда что-нибудь прояснится, доложите.
Циммерман нервно кивнул и, прихватив недоеденное яблоко, убрался прочь из кабинета.
А Нику стоит заняться своими проблемами. Как там сказал машинист – они нас как будто ждали? Странно, но у Моратти с некоторых пор тоже появилось подобное ощущение. Словно его действия известны всем заранее, а от него только и ждут, когда он сделает что-нибудь, чтобы выставить себя на посмешище. Сначала ракеты с ядерными боеголовками, теперь этот взлом, к которому весь Цюрих готовился почти год. Столько сил и средств, и всё впустую.
Предположение было только одно – кто-то сливает информацию. Кому? Мертвому? Скорее всего, кто еще может так пристально интересоваться делами Николаса Моратти?
Не важно, кому сливают данные, важнее найти того, кто это делает. И удушить ублюдка.
Хотя нет – удушить всегда успеется. Лучше понаблюдать, скормить ему дезу и посмеяться потом последним самому.
Только кто это может быть? Кто зарылся, словно крот, в недра СБА, в его, Ника Моратти, вотчину?
В курсе почти всех последних планов был Тео. Он не только многое знал, но и сам являлся автором немалого числа операций. Слишком большого. Не зря ли он так доверился Бигглсу?
Служба внутренней безопасности неоднократно проверяла подноготную Тео по запросу президента. До Катастрофы жил в Берне, был мелким предпринимателем официально и столь же мелким бандитом – неофициально. В Цюрих попал с первой волной эмигрантов из Европейского Исламского Союза, до того, как границу закрыли. Закрыли вынужденно, несмотря на протесты Баварского Султана – разрушенный Анклав просто не смог бы переварить такой поток беженцев, захлебнулся бы насмерть.
Тогда пришлось применить оружие. Неоднократно, не брезгуя даже тяжелыми «ревунами». Жертв было много, однако иначе поступить было просто нельзя: Моратти спасал Анклав. И спас.
Но вот Бигглс со свойственной ему пронырливостью всё же успел попасть в Цюрих. И не только попал, но и вполне успешно обосновался здесь, сколотив команду, которая взялась крышевать строителей. Строили тогда много, и сейчас стройка продолжается полным ходом. А потом он понял, что работать под крылом СБА намного выгодней, и подрядился на поиск тритонов и дилеров, взявшихся продавать на улицах Цюриха запрещенный «синдин». Его никто не просил, он сам решил помочь родной службе безопасности. И через полтора года стал правой рукой Николаса Моратти.
