Первые две кандидатуры отверг я сам. Оба они были на службе, подрабатывать могли лишь в свободное время, то есть для каждого занятия нам нужно было приезжать (два часа в один конец!) в город. Третий вариант нигде не был занят, жил на сбережения, но, по словам приказчика слегка прохиндеистого вида, «дело-то он свое знает на сто фунтов, а вот воображает на пятьсот». Тем не менее я решил все же познакомиться с этим господином.
Отставной сержант явно не пренебрегал строевой подготовкой: спина идеально прямая, плечи развернуты, живот втянут, стрижка настолько короткая, что ее можно признать несуществующей. Но вот лицо явно не работало на образ: умное, худое, с подвижным и вместе с тем цепким взглядом. Может, этот тип и вышел в отставку сержантом, только, похоже, до этого он был в чине офицера, откуда его поперли. Усы — я уже знал, что они в моде среди военных. И еще одно бросилось в глаза: человек сидел, вытянув перед собой одну ногу. Так бывает, когда беспокоит старая рана.
— Доброго вам дня, сударь.
— И вам, уважаемый.
— Я бы хотел нанять вас на работу.
Ни проблеска радости. Сплошной нейтралитет.
— Какого рода работа?
— Инструктор по обращению с оружием и по верховой езде. Если вы хорошо себя покажете, то станете инструктором по тактике, в дальнейшем возможно повышение до командира воинского подразделения.
— Вам известно, уважаемый, что я вышел в отставку сержантом?
Эк он осторожно строит фразу. Нет, явно человек имел чин повыше сержанта. Ладно, закинем удочку с аппетитным червячком. На случай, если он не против червячков. А то и на хлеб можно попробовать половить.
— Известно. Какими подразделениями вы командовали до этого? На каких должностях пребывали?
— Отделением панцирной пехоты. Командир.
— А ДО этого?
Пауза. Служивый явно прикидывает, а стоит ли мне вообще об этом говорить.
— До этого — взводом панцирной пехоты. Командир.
— А еще до этого?
— Взводом армейской разведки. Командир. А до этого — инструктор по стрелковой и рукопашной подготовке.
Все ясно, бывал он в чине не меньше лейтенанта. А то и старшего лейтенанта, если таковой здесь имеется.
— Я был осведомлен о том, что ваш уровень может превышать сержантский. Ваши умения и знания мне подходят.
В глазах нечто этакое мелькнуло. Клюнул, похоже.
— Как вы себе представляете обучение?
— Вам, сударь, придется переехать в другую местность. По роду деятельности я не могу часто приезжать в этот город на уроки.
— Отпадает. Я, в свою очередь, не могу надолго покидать город.
Плохо. Но попробуем поискать обходные пути.
— Если не секрет, что вас держит здесь?
— Моя нога. В Фандассийской битве по нам ударили «Красной сетью». Специально в меня не целились, задело краем, но и того хватило. С тех пор я раз в три дня покупаю у местной знахарки настойку. Без этой настойки я никуда не гожусь, а долго она не хранится.
— Остаточные следы магии, полагаю?
Выстрел был наугад, но попал.
— Да. Вы маг?
Сказано было с абсолютно нейтральным лицом, но вот эта бесстрастность и выдала бывшего сержанта. Против магов он явно имел зуб.
— Нет, я не маг. Почему бы вам не обратиться к магу жизни?
— Вы, уважаемый, видимо, не представляете, во сколько обходятся услуги хорошего мага жизни.
— Вы правы, не представляю, и больше того: хотел бы и впредь оставаться в том же неведении. Могу я осмотреть вашу ногу? Я понимаю кое-что в лечении.
В глазах у битого-перебитого жизнью солдата появилось нечто, напоминающее робкую надежду. Нога выглядела именно так, как и должна была выглядеть нога здорового человека лет сорока. Ни малейшего следа злобной магии в ней не было и быть не могло. Для пущего эффекта я без единого слова провел над ней рукой.
— Что вы теперь чувствуете?
— Ничего. Ну да, я СОВСЕМ НИЧЕГО не чувствую! — деловым тоном. — Сколько я вам должен, уважаемый?
В слово «уважаемый» сержант ухитрился вложить порядочное количество иронии. Ясно, он теперь полагает меня за мага инкогнито. Пусть пока так и думает.
— Здесь я вижу два варианта. Или вы поступаете ко мне на службу — в этом случае вы ничего не должны, ваше излечение будет авансом за работу. Или же мы не можем с вами договориться относительно работы — в этом случае вы обязуетесь молчать о том, как, кто и при каких обстоятельствах вылечил вашу ногу. Сверх того, один сребреник. Это и будет вашей платой.
Такие очень скромные (по меркам здешних магов) деньги я добавил для того, чтобы отставной сержант чувствовал себя обязанным — даже если он откажется на меня работать, такое знакомство пригодится.
— Работа на вас — вот мое решение. Моя оплата: восемь медяков в день, в боевых условиях — вдвое. Харчи и жилье ваши. Стандартные условия для сержанта.
— Это мне подходит. Должен ли понимать ваш ответ, что и я вам подхожу?
— Именно так.
Интересно, за кого же он все-таки меня принимает?
— Предупреждаю вас, сударь, ученики вам достанутся нелегкие.
— Вы думаете, я не имел дело с тупыми солдатами?
— Ваши ученики будут хуже тупых солдат. Они будут изначально думать, что кое-что понимают. И еще. Они не смогут вкладывать все время в обучение. Есть и другие дела.
— Это понятно. Но обучение может из-за этого задержаться.
— Здесь изменить что-либо трудно, если вообще возможно. Сделка?
— Сделка.
Пожатие локтей.
— Сколько времени вам нужно на улаживание всех своих дел?
Тень уважения в глазах.
— Мне потребуется не меньше пяти дней, чтобы продать дом. Можно и быстрее, но тогда цена будет ниже.
Очень тонкий намек на деньги. Но я его не пойму.
— Продавайте в пять дней. И еще. Нужна правдоподобная история (слово «легенда» я тогда не знал) о том, почему вы переезжаете и куда именно.
— Это просто. Мне один маг уже предложил должность командира взвода охраны. Мало того, он заявил, что может и ногу вылечить.
— Почему вы отказались?
— Я бы уплатил за лечение все сбережения и в результате оказался привязанным к работодателю на всю жизнь. Меня это не устраивает.
Вот оно что. Похоже, был уже работодатель, с которым он расплевался. И почему-то кажется, что не из-за денег. Впрочем, пока рассматривать варианты не буду, да и расспрашивать тоже. Сам расскажет со временем.
— Расскажите про это предложение… скажем, в трактире или в любом другом месте на ваше усмотрение, но так, чтобы два человека ее слышали и могли подтвердить, что вы это говорили.
