Эта мысль меня развеселила, и весь остаток дороги я пребывал в легкомысленном настроении. Оно несколько увяло, когда выяснилось, что Моана опять уехала в город, велев передать, что получила еще один заказ, а также хочет зайти в книжную лавку.
Настроение резко поменялось, когда на пороге моей комнаты появилась Ира. В руках у нее был плотно закрытый кувшин, а в глазах плескалась ужасающая таинственность.
— Я его попробовала! — сообщила она страшным шепотом.
Сердце у меня ухнуло вниз. «Все же попробовала!» — это была моя первая мысль. «Сколько?» — подумал я в следующий момент. Этот вопрос мне удалось произнести вслух.
— Не меньше трех часов, — ответила она с интонацией, от которой Хичкок свалился бы с инфарктом. — Не считая времени на очистку.
Я понял, что слово «попробовала» относилось к аппарату, а не к продукции, и мысленно переназначил похороны на более поздний срок.
— Это все, что получилось?
— Кроме «хвостов», как вы говорили, учитель.
Молодец, все запомнила. Первые и последние десять процентов продукта можно пускать разве что на очистку от смазки, да и то черновую.
— А где тот стаканчик, из которого ты лекарства даешь?
«Стаканчиком» назвать эту емкость было бы преувеличением. «Стопка» — и то комплимент.
— И еще притащи из кухни маринованный огурец.
Соленых здесь не знают — ну и ладно.
Пока и.о. оператора полупромышленной самогонной установки бегала на кухню, я обнюхал продукт. Вполне себе ничего изделие, только крепковато — в нем больше шестидесяти градусов. Для технических целей даже хорошо, хотя еще пару перегонок было бы нужно. В идеале нужен ректификат. А если на употребление — так это разбавлять нужно. Но сколько добавлять воды? Вот это неизвестно, спиртометра у меня нет. А ведь можно изготовить, право слово. Стеклодувы тут есть, свинец найдется. Только и задача: сделать нужной формы и разделить два состояния: 96 градусов и чистая вода. Шкалу после этого создать нетрудно. А пока придется на себе производить измерения.
Из осторожности я налил себе не полную стопку, а половину. Махнул ее с молитвой, прислушался к внутреннему голосу и закусил огурчиком. После некоторого молчания внутренний голос сообщил, что продукт не высшего класса, но употреблять внутрь можно. Но лучше все же разбавить и не жадничать с закуской.
— Не вздумай пробовать! — строго предупредил я. — Даже на меня этот яд и то действует, хотя и слабо, а уж на тебя…
— А что будет? — кажется, в Ире заговорила целительница.
Врать мне не хотелось.
— То же самое, как если бы ты выпила много крепкого вина, только симптомы гораздо сильнее. От большой дозы — потеря сознания и смерть.
— Но можно попытаться спасти, — задумчиво сказала наша фельдшерица. — Сначала вызвать рвоту, потом уложить больного в постель…
— Вот-вот, примерно так, — прервал я ход врачебных размышлений. — А вообще-то я планировал накопить продукта побольше и перегнать еще два раза. И как получим то, что я задумал, я тебе расскажу, как делать из него лекарства. Да, и еще: это нельзя оставлять открытым, а то начнет испаряться. Хранить только в плотно закрытой таре.
А подробности относительно пищевого употребления отложим до лучших времен.
Теперь надо обязательно поглядеть, как устроился Тарек со своими. Даже если что не так, он ведь жаловаться не побежит — не тот человек.
К счастью, все казались довольными. Судя по тому, как быстро Ната расположила к себе нашу норку, девочка сама имела задатки мага жизни. Что меня удивило: обращалась она с Кири весьма бережно, а не тискала ее изо всех силенок, как это обычно бывает в ее возрасте. Зверюшка жмурилась, урчала, а что на руки шла, так это даже не считаю. Вот и хорошо, образуются внутренние связи.
ГЛАВА 38
По приезде Моаны я самодержавно решил, что траты на книги, коль скоро они для подготовки к экзамену, идут по статье «производственные расходы». Тем более, Моана честно призналась, что на книгу она истратила даже больше ее заработка.
Сцена, которую я видеть никак не мог
— Доброго вам дня, особо почтенная Моана-ра. Давненько вы не захаживали в мою лавку.
— И вам доброго дня.
— Так какие книги вас сегодня интересуют? Только сразу предупреждаю: все книги о гроках уже раскуплены.
Молчание. Потом медленное:
— Вот как, раскуплены? Если не секрет, кто же покупатель?
— Покупатели, особо почтенная. Сначала пришел особо почтенный Дорад-ор и купил все книги о гроках, какие только смог найти. Потом пришел особо почтенный Карон-од. Тоже спросил книги о гроках, узнал, что все раскуплены, не поверил, пустился шарить на полках сам — сами понимаете, постоянному клиенту я отказывать не стал — и все же нашел еще одну книгу, где упоминается о гроках. «Хроники древних времен с комментариями» — может, слыхали? Короче, они выгребли все.
Еще одна пауза.
— Что ж, тогда я куплю «Введение в магию стихий» — уж эта осталась?
— Ну как же, два экземпляра. Осмелюсь заметить, прекрасный выбор для вашего нового ученика.
— Откуда вы о нем знаете?
— А зачем еще может эта книга понадобиться? Почти все, что там есть, вы и так знаете. А вот для лиценциатского экзамена — без нее не обойтись, да и магистру более чем полезно.
— Вы такой противный с вашей проницательностью, — кокетливо.
— Вот потому так с вами и разговариваю. А с иными… некоторыми… нет, никогда. Благодаря этой самой проницательности, — очень серьезно.
— Беру. Вот плата. — Короткий звяк монет. Ну как, я угадала цену?
— За последние… очень много лет вы ни разу не промахнулись с ценой, особо почтенная. Вы всегда правы.
— Если бы вы только знали, сколько раз за последнюю пару недель я ошибалась… — голосом, в котором нет ни малейшего кокетства. — Наверное, вы бы навсегда отказались от моих профессиональных услуг.
— Не откажусь, не надейтесь.
— ???
— Ваши ошибки не относились к вашей профессиональной деятельности.
— А это вы откуда узнали?
— Сработала моя противная проницательность.
— Вы совершенно несносны, я уже говорила, — очаровательная улыбка. — Спасибо за книгу. Всего вам пресветлого.
— И вам.
Мне очень хотелось начать обучать Сафара полированию кристаллов, но были задачи еще более насущные. Пришлось рассказать ему, хотя и в общих чертах, что нас, вероятно, ждет визит дознавателя, что надо втереть ему очки (разумеется, дословно перевести выражение я не мог), а для этого надо представить дело так, что мы здесь занимаемся полировкой дерева.
