— А кто делал резьбу?
— Тоже я.
— Сколько же вы тратите времени на одну шкатулку?
— Это как повезет. Если я испорчу заготовку, ее надо переделывать. Однажды восемь раз переделывал, но тогда я еще учеником был. Теперь больше трех раз не переделываю.
— А в сумме выходит сколько?
— Скажем, два дня на шкатулку, но опять скажу, это как повезет.
— А какие материалы вы используете?
— Известно какие: дерево да лак.
— И все?
— Я хотел со стеклом попробовать работать, но мастер запретил. Это, говорит, я сам и то не могу делать, а тебе давать — только материал зря переводить.
— Одну минуту. Господин дознаватель, вы мне сказали, что у вас подозрения относительно незаконных магических предметов. Скажите, что вы усматриваете незаконного в этих шкатулках?
— Не в шкатулках, особо почтенная, — небольшая заминка, — а в способе их изготовления.
— Способ изготовления не может быть незаконным, сколько мне известно.
— Пока и поскольку способ не включает в себя использование запрещенных магических предметов. В частности, этой установки.
— Расскажите мне скорее, что же именно вам кажется в этой установке противоречащим закону. Если такое вскроется, я немедленно распоряжусь ее уничтожить. Итак?
— Можно мне посмотреть, чем она приводится в движение?
— Конечно, привод находится вон в том сарае. Пройдемте.
Через несколько минут.
— Итак, что именно вы нашли незаконного в этой установке?
— Пока что ничего. Но, с вашего позволения, я хочу задать еще несколько вопросов подмастерью Сафар-асу.
— Задавайте.
— Сафар-ас, почему привод к установке находится так далеко от нее?
— Не ко мне вопрос. Так мастер велел.
— Какие, по-вашему, у него могли быть на то причины?
— Откуда мне знать? Наверное, какие-то были.
— Нельзя ли мне поговорить с мастером?
— Никак не возможно. Он в отъезде.
Молчание.
— Господин дознаватель, мы ответили на все вопросы?
— Да, особо почтенная, но могут возникнуть еще.
— Тогда приезжайте еще, но будьте так любезны — озаботьтесь наличием соответствующего документа. Мне не нужны сплетни о том, что ко мне ездят дознаватели без всяких причин. Ворота — вон там. Всего вам пресветлого.
— И вам.
После ухода дознавателя я, в свою очередь, допросил Моану. Она подтвердила то, что я и так знал: дознаватель появился отнюдь не по служебной надобности. Его попросил об этом некто весьма влиятельный. Моана не решилась считать его память. Могли остаться следы.
Плохо было то, что дознаватель целенаправленно искал выходы на мою технологию. Сначала он попробовал получить эту информацию от механика — тот, понятно, ничего не дал, поскольку и сам ее не имел. Теперь он пошел напрямую. Вряд ли он появится еще. Моана недвусмысленно дала понять, что не потерпит допросов без соответствующего ордера (или как он там у местных называется), а такового дознаватель не получил и не получит, поскольку занимается этим делом абсолютно неофициально.
Но все же информация этому неведомому любопытному господину нужна, и даже очень. А как ее еще можно получить? Изнутри, понятное дело. Челядь? Моана может их проверить. Для нее это не штука.
— Моана, если не ошибаюсь, вы можете проверить всех слуг на предмет того, что они не шпионят на кого-то?
— Не только могу, но и уже сделала это.
— А как вы это сделали?
— Просто задала вопрос: не говорил ли ты кому-либо о том, что творится здесь в поместье? Все ответили «нет» и не солгали. Кроме домоправительницы, понятно, та ездила на базар закупать продукты и кое-чего рассказала. Но вся информация, в общем, безобидна.
Тупик, кажется. Впрочем — а как я сам бы попытался обойти такой вопрос? Да не так уж сложно: сговориться заранее, что связной прячется на такой-то поляне за таким-то кустом, прийти на эту поляну и рассказать кусту все, что надо. Никому и ничего. А вместо этого ЧЕМУ и очень даже что-то.
Все эти соображения и изложил Моане. У нее на лице появилась уже знакомая мне самурайская маска.
— Простите меня, Профес. Я немедленно начну исправлять свою ошибку.
И доктор магии исчезла в направлении своей комнаты. Для работы ей нужны были соответствующие кристаллы. Само собой, я не стал вмешиваться, а вместо того отправился показывать Сафару основы полирования кристаллов.
Сафар схватывал дело довольно быстро, хотя, как мне кажется, у Сарата оно шло быстрее. Мы отполировали уже целых четыре грани первым абразивом, когда появилась Моана. Впереди нее шагал штатный мальчик-сбегай-за-водкой с повышенной унылостью на лице. Что это значит? Правильно, первый дурак из всех — это я лично. Ведь чувствовал мутность в этом не особо молодом человеке, а не проверил, хотя мог.
— Это он.
Более кратко доложиться наша психолог-контрразведчица не смогла бы. Значит, инфа о нас уже ушла. Плохо, даже очень. Но попробуем получить с этой паршивой овцы шерсти клок — и побольше, побольше… Для страховки я вызвал сержанта из отряда. Мне самому при допросе присутствовать было не с руки: Моана не смогла бы пустить в ход свои умения в части магии разума.
Через полчаса мы знали приметы связного, расписание сеансов связи, имя главного нанимателя, а также полное содержание докладов. Собственно, ушло не так уж и много. Мои усилия в части держания двери мастерской в закрытом состоянии принесли плоды — ключевые моменты так и остались тайной. Ушла информация о полировании, о том, что используются разные абразивы, и о том, что полируется дерево, покрытое слоем лака. О кристаллах он не знал. Моана проверила самым тщательным образом все доклады.
Меня вызвали. Я велел увести вражьего наймита и запереть в надлежащем помещении: не верилось, что в приличном замке может отсутствовать тюрьма. Моана подробно пересказала все, что удалось узнать. Закончила она вопросом:
— Командир, он тебе еще для чего-то нужен?
Я задумался. Соблазняла идея создания двойного шпиона, слива дезы противнику и прочее в том же духе. Мысленно я уже воспарял к вершинам контрразведывательной деятельности. Но тут же сшиб сам себя на землю и напомнил себе в самой нелицеприятной форме, что для такого рода подвигов нужен опыт, который приобретается не только чтением очень художественных романов.
— Нет, мы его выдоили досуха. Он мне не нужен.
Предвидя кровожадные замыслы Моаны, я торопливо добавил:
— Он нам рассказал все. По моему мнению, он заслужил легкую смерть.
— Это ОН рассказал все? Вы в самом деле так думаете?
