«Назад» – это к тварям. Стольников даже растерялся, пытаясь понять, что хуже. По коже пробежал мороз, и мгновенно вспомнилась сказка о Мюнхгаузене. Сказка для взрослых! Сзади – крокодил, впереди – лев. Он выбрал тварей.
Почему он так поступил, не мог объяснить даже себе. Знал лишь одно – когда страшно, нужно идти туда, где страшнее. И тогда страх большой исчезнет, а страх малый ничего не будет стоить. Плюс один – у тварей нет автоматического оружия. Минусов много. Но не хотелось об этом думать…
В нос, словно боксерская перчатка, снова ударил отвратительный запах. Выбежав к водоему, разведчики оказались на открытом месте. Спрятаться можно было лишь за корягами и камышом. Но все это находилось внутри территории, огороженной сеткой…
– К бою… – спокойно, словно не под частую стрельбу «грузин», произнес Стольников.
Твари раздраженно реагировали на выстрелы. Они видели людей, которые не покормили их, а ушли. И сейчас снова появились. Но у них хотят отнять еду какие-то другие люди. В мозгах существ царило возбуждение. Они выбирались из укрытий – те, кто еще не смешался с толпой, – и медленно, как во сне, приближались к сетке. Они понимали, что торопиться некуда… Теперь люди – это еда. Главное – рассчитать, как правильно броситься, чтобы сразу оторвать кусок побольше…
Предчувствуя скорую добычу, они желали ухватить ее первой, поэтому бросались на сородичей, стараясь занять место поближе к ограждению.
Скоро будет пища…
Тот, что был самым крупным, уверенно замер, слегка приоткрыв пасть. Твари поменьше старались в пылу борьбы его не задевать. Ими руководил не разум, а инстинкт.
Саша уже слышал возбужденную речь за дверями, разделяющими водоем и коридор. Преследователи стояли у дверей, готовясь ворваться внутрь. Он не слышал слов, но был уверен, что за дверью экспромтом рождался план их убийства или пленения. Скорее – уничтожения. Вакуленко уже доказал, что живыми ему не нужны ни генерал Зубов, ни майор Стольников.
Пространство за спинами бойцов постепенно заполнялось людьми в натовских камуфляжах. Вести залповый огонь из всех М-16 им мешала ими же созданная суета. Перемещаясь перед носом друг у друга и занимая позиции, они рисковали нарваться на выстрел. Но по той же причине никто и не стрелял. Лишь несколько «грузин», расположившись на флангах, палили не прицельно, и гильзы звенели на бетонном полу…
– Вышибай калитку! – приказал майор Жулину, показывая запертую на амбарный замок дверцу в ограждении.
Прапорщик с неподдельным страхом вонзил в него свой взгляд.
– Вышибай!.. – заорал Саша что было мочи.
Жулин повернулся к калитке, и в огромном замкнутом пространстве террариума раздался громоподобный выстрел. Заряд разнес в щепки деревянные стойки, на которых крепилась дверца, и сорвал массивный замок. Твари, услышав грохот, среагировали на него, как на разряд электрического тока. Но это был не испуг, а ярость.
Перед ними было свободное пространство. Не было решетки, в которую они тысячи раз утыкались своими рылами. Была свобода и пища…
Существа бросились на разведчиков, заполнив все пространство до самых дверей. Помогая раненому прапорщику, Стольников запрыгнул на метровый выступ над водоемом и стал быстро продвигаться к другому концу бассейна. Группе нужно было успеть до первого точного выстрела в их сторону. Повались кто-то из них – и все бы остановились, чтобы забрать.
Любой рикошет мог столкнуть их в воду и тогда… Стольникову даже думать об этом не хотелось. Он быстро окинул взглядом акваторию. На противоположной стене виднелось сооружение, напоминающее вышку для прыжков в воду. Но это была не вышка, а балкон. Точно такой, как на противоположной стене. Он зависал над камышом на высоте трех метров. Если сейчас он увидит на нем хоть одного «грузина» с оружием в руках, то можно начинать быстро вспоминать всю жизнь. Только быстро, иначе не успеешь и этого…
Если бы люди Вакуленко имели возможность видеть сквозь стены, то первое, что они сделали, это забаррикадировали дверь со своей стороны. С криками возбуждения они ворвались в террариум. Они стремились выполнить свой план. Весь, до последнего пункта…
Стольников понял, что не все из подчиненных Вакуленко знают о тех, кто здесь содержится. Для большинства из них встреча с тварями является такой же неожиданностью, как и для людей Стольникова.
Когда же поняли, ошибку какого порядка совершили, было уже поздно.
Окаменев от ужаса, забыв о себе, Стольников смотрел, что происходит на ферме…
Они смотрели и не могли сдвинуться с места. Ноги в миг превратились в вату, и оставалось только радоваться, что они не подгибаются…
Твари бросились туда, где их ожидало меньше проблем и больше пищи – сменив цель, они бросились в сторону бойцов в натовском камуфляже.
Стольников очень терпеливый человек. Он хладнокровен настолько, что иногда даже обвиняет свою психику в несовершенстве. Собрать руками оторванные минометными минами ноги и руки своих солдат после боя или перерезать горло врагу – для него пустячное дело. Но сейчас впервые в жизни, хотя и совершенно без радости, он сообщал самому себе новость: с психикой у него все в порядке – она может и сотрясаться…
Первым был «грузин» с винтовкой, которую он держал магазином вперед, на вытянутых руках. Он перемещался, пытаясь занять выгодную позицию. Вбежав внутрь, он сгоряча, не глядя вокруг, дал короткую очередь. Не было понятно, какую цель он этим преследовал и кого пугал, но только тот самый, четырехметровый, сделал молниеносный бросок и схватил бойца Вакуленко рукой за шею. Второй он ухватился за винтовку и вырывал ее. А потом Стольников даже сквозь шум услышал хруст позвонков несчастного. Оттолкнув кого-то из тварей, вожак вцепился зубами в горло солдату, и Стольников увидел кровь…
Кто-то из «грузин» закричал от ужаса. И среди бойцов Вакуленко начался переполох. На него-то и рассчитывал Саша, отступая в глубь вольера. Увидев, наконец, кто перед ними, «грузины» стали отступать, паля вокруг себя, раня и тварей, и своих.
А вожак пятился, волоча за собой мертвого уже человека. Жертва глядела на мир дикими глазами и рыхлила ногами песок…
У края водоема образовалась свалка. Несколько тварей напали на двух людей Вакуленко, отрезав от остальных. Чья-то нога трещала в колене, но человек кричал от ужаса, еще не от боли…
Один из потерянных, на пути которого пролегал маршрут отступления, схватил руками одного из бойцов и рванулся в сторону. И в это же время вторая тварь вцепилась в ногу бойца. Страшный треск, с которым разорвались в паху мышцы мужчины, заставил Стольникова поднять автомат и дважды выстрелить в тварей. Они свалились замертво, и вид крови тут же привлек других существ. Один из выстрелов майора зацепил ногу жертвы, но боль лишь усилила его ярость. Не выпуская из пасти руку бойца, он, вместе с навалившимися сородичами, затащил бойца в воду…
Вода бурлила, словно в нее сунули кипятильник размером со шкаф. Тварь рванула ногу-пищу на себя, сустав вывернулся, и боец потерял сознание. Второй рванул беспомощное тело на себя. Несколько тварей тут же впились в жертву зубами. Вода стала малиновой… Черная аортная кровь плескалась на листья камыша и стекала кровавыми каплями обратно.
