Группа цепочкой спешила параллельным курсом.
Увидев опасность, последний из бегущих, майор, вскинул автомат и, не зная, сколько патронов осталось, выстрелил два раза одиночными. Твари – одна – присев и схватившись за поясницу, вторая – просто споткнувшись повалились на песок у самой бетонной площадки…
Закрывать за собой дверь Саша не стал, да и пытаться сделать это было глупо: замок на двери был сломан, а прикрытая дверь для тварей – не помеха. Ноги скользили по полу от человеческого жира. Кровью был залит каждый сантиметр пола.
– Кто-нибудь заметил, сколько этих существ вырвалось на свободу?
– Командир, думаю, не меньше сотни, – просипел, торопясь, Ключников.
– Тебе везет, – бросил Саша, – ты еще в состоянии думать…
Каждый, кто сейчас двигался по коридору, вглядываясь вперед, был в твердой уверенности – скоро все до единого потерянные окажутся в доме, наверху. Стало быть, выйдут и на свежий воздух. Сколько их уже вырвалось из плена и сколько осталось еще там, в вольере?
Зубов толкнул Стольникова в плечо:
– Саша, ты заметил, что потерянные выглядят по-разному?
– Есть ответ на этот вопрос, – отозвался майор. – Когда, вы говорите, вакцина от гриппа была доставлена в Южный Стан?
– Два года назад, – ответил генерал.
– Я думаю, их кололи группами. Первая пробная партия имеет сейчас самый ужасный вид. Следующий этап – смерть. Если только вакцина не имела среди побочных эффектов – бессмертие. Те, кого кололи во второй группе, менее пришибленные.
– А те, что наверху?
– Их инфицировали недавно. Я видел Никиту, того, из Крепости… В нем еще осталось много от человека. Да что говорить, вы сами все видите… Связь со Жданом есть?
– Здесь – нет. Нужно подняться… Что смешного я сказал?
– Нужно подняться… Хорошо вы сказали. Сейчас попробуем! Ермолович! Не отходи от Олега! Баскаков, ко мне! Задача – прорваться на верхние этажи дома и вытеснить противника за его пределы! Вопросы?
Если вопросы и были, то задавать их никто не стал. Смысл последующих минут жизни состоял в том, что если прорваться наверх не удастся, это будут последние минуты их жизни.
Коридор был широк для одного, двое могли двигаться и прицельно стрелять, не мешая друг другу. Вот почему Стольников принял решение двигаться парами. Так увеличивается плотность огня, и рядом идущий всегда может подстраховать друга в случае перекоса патрона или в момент, когда у рядом идущего закончатся патроны.
– Боеприпасы?
– С патронами порядок, командир! – отозвался из глубины коридора Ермолович.
Первые, кого они встретили, были солдаты Вакуленко. Несколько трупов, пять или шесть, лежали вповалку, и никто из них не подавал признаков жизни. Над ними немало потрудились потерянные – разорванное горло было здесь особой приметой каждого. У кого-то из лежащих были вывернуты конечности или просто сломаны. Стольников поразился тому, с какой легкостью потерянные это делали. Словно карандаши, переламывали они кости не самых слабых бойцов.
О том, что происходило в доме, разведчики могли только догадываться. Над их головами то и дело раздавался топот и падали какие-то предметы. Звуки были приглушены перекрытиями, но раздавались они, не стихая ни на мгновение. Это могло свидетельствовать только об одном – люди Вакуленко ведут бой с потерянными.
Выбивать двери не нужно было – все сделали существа, сбежавшие из вольера. Стольников просто шел и шел, держа в прорези прицела каждый сантиметр пространства перед собой.
– Командир, я слышу сзади шум! – крикнул Ермолович.
«Те, что остались в вольере, вышли на свободу», – понял Саша. Он был готов к этому. Понятно, что твари не будут сидеть сложа руки. Им нужен простор.
– Шире шаг! – крикнул он и побежал плечо в плечо с Баскаковым.
Автомат сержанта сработал первым.
С клекотом появившиеся перед майором потерянные были прошиты длинной очередью. Кровь брызнула из их ран, окрашивая выкрашенные бежевой краской стены.
– Саня, нас догоняют! – в запале погони, в которой сам был беглецом, прокричал прапорщик.
Потерянные приближались с удивительной скоростью. Словно мутация прибавила им не только сил, но и скорости.
Санинструктор с прапорщиком, расстреливая магазины, валили их на пол. Через тела, еще живые, агонизирующие, перепрыгивали бегущие вторым эшелоном потерянные и занимали место первых.
И вот, наконец, наступил момент, когда они приблизились на расстояние не более десяти шагов…
– Саня, веришь, нет, – прохрипел за спиной майора прапорщик, – но мне никогда в жизни не было так страшно!..
– Займи мое место! – приказал майор Мамаеву. Саша понимал, что Жулин ранен, ослаб от потери крови и двигается сейчас только, что называется, на характере.
Уступив место бойцу, Стольников, пропустив вперед группу, остановился рядом с Жулиным.
– Все пустое, Олег! – в запале выдохнул он, отдавая автомат Ермоловичу, вынужденному, как и прапорщик, двигаться спиной вперед. – Ты разве не помнишь, как мы уходили от Алхоева тогда, под Ведено? Эти суки нас давили точно так же! А у этих ублюдков даже нет автоматов!..
Стольников и сам не понял, зачем решил это сделать. Только в глубине себя он мог отыскать ответ, зачем отдал автомат и выдернул из ножен лезвие. Саша догадывался о правильном ответе: он сам испытывал страх. И сейчас этот страх нужно было перебороть. Когда испуг овладевает бойцом, этот испуг нужно из него вытравить. И сделать это можно только одним способом.
– Вперед, не останавливаться! – приказал Стольников, сам, наоборот, сбавляя шаг.
– Ты что делаешь?! – послышался из глубины хорошо освещенного коридора голос генерала.
У Стольникова был ответ на этот вопрос. Он убивал в своих людях страх.
Он не знал, не видел, сколько потерянных было перед ним. Ширина коридора позволяла видеть лишь пятерых, перекрывших проход. Но, судя по вскидываемым над их головами конечностям, преследователей было гораздо больше. Как бы то ни было, здесь они не смогут его окружить. Значит, преимущество у него.
Первому он рассек горло наискось, махнув ножом от пояса почти до потолка.
Кровь широкой лентой ударила из рассеченной артерии и в мгновение окрасила квадратный метр стены. Эта картина тут же ушла в глубину коридора и перестала быть видимой – Саша двигался, твари наступали…
Еще двумя ударами ножа он вспорол вены на обеих руках бросившегося к нему потерянного. Руки упали как плети, потерянный издал вой, оглушивший всех. На какое-то мгновение раненый остановил поступательное движение преследователей, и майор тут же этим воспользовался. Бросившись вперед, он дважды прицельно и дважды наугад ударил ножом перед собой.
