Основным кандидатом на получение пропуска или информации о нем я назначил старого заклинателя из Среднего города. Недаром этот зубр колдовского дела так скрытничал. Кстати — единственный из всех, остальные сплетнями делились охотно.
Увы, допрос с пристрастием и подкупом опять не получился. Я подергал сначала запертую дверь лавки, потом — запертую дверь жилой части дома, оглядел закрытые ставни и перешел на магическое зрение. Да, дома никого нет.
В душе начало шевелиться отчаяние («ну сколько можно?») пополам с глухим раздражением («нет, ну сколько можно, а?!») и надеждой. Может, он просто на рынок пошел? Или к заказчику?
— Уехамши он, господин заклинатель.
— Куда?! — Я совершил гвардейский разворот через левое плечо и уставился на сухонькую старушку в желтой котте и старомодном двурогом чепце.
Старушка такой постановке вопроса удивилась:
— Да откель мне знать-то куда, если он по вашему секретному поручению и уехал? Вот как вы вчерась ушли от него, он скоренько собрался и отправился прямо на ночь глядя. Я в окошко окликнула, а он: «Дело государственной важности, — говорит, — не могу отказаться». — Серые глаза смотрели на меня с возмущением — погнал в ночь человека своим заданием, каким-то наивным любопытством (что это за дело, ради которого стоит так подхватываться?) и безграничной верой в старого заклинателя.
— Кхм… Да, почтенная, верно. Просто не думал, что он так быстро соберется. — Вот ведь. Этот тип сообразил, что пахнет жареным, куда быстрее, чем я. Вот это и есть настоящее могущество — большой жизненный опыт и умение думать головой, магия рядом с этим — плюнуть и забыть. Понял, что я могу к нему нагрянуть снова. Принимать добровольно-принудительное участие в «деле о тайной лавке» не захотел, но и со стражей ругаться счел неразумным, вот и решил переждать в стороне, пока мы друг с другом разберемся.
— Он очень обязательный. — Старушка поправила чепец и строго посмотрела на меня. — Раз взялся за дело — в кратчайший срок до конца доведет, тут уж не сумлювайтесь, господин хороший. Все как надо сделает. — Сочтя долг выполненным, она без лишних прощаний развернулась и засеменила через улицу к дому напротив лавки.
Хорошо, что сегодня все мое имущество со мной. Плащ надежно скрыл от взглядов прохожих расползшийся гнилой бахромой рукав камзола и кровавые пятна на уцелевшей ткани. Конечно, «отвод глаз» исправно работал, но все равно — так спокойнее. Я торопливо, иногда сбиваясь на бег, двигался от Лучинки в сторону Барьера. Надо отыскать подходящее место и срочно подлечиться.
Иначе как умопомешательством я эту дурацкую атаку спрятанного дома не назову. Диво, что хватило остатков разума обойтись без настоящей магии, на одних заклинаниях. И все же — резерв опустошен на три четверти. Ничего не скажешь, развлечение удалось, теперь главное — чтобы на дело хватило. Нет, рано мне еще во взрослые игры играть — ни выдержки, ни самообладания. У меня сейчас не самая подходящая ситуация для того, чтобы срывать злость.
Никогда не увлекался боевой магией, но сегодня нужные заклинания вспоминались сами собой. Даже не знал, что успел столько их изучить. Злость на Темного, инквизиторов и все неблагоприятные обстоятельства ядовитой волной выплескивалась вместе с плетениями.
На мой взгляд, град яростных, а потому неточных и смазанных ударов защиту не поколебал, но, видно, что-то все же повредить удалось: сработала активная составляющая. Стена дома выстрелила в меня горстью престранных кривых энергетических конструктов, выглядящих так, будто их автор пытался сделать из бытового «перегноя» что-то типа боевой «ихарской гнили», но не знал как. Классическое плетение в самых неожиданных местах топорщилось встроенными решетками и выглядело совершенно фантасмагорически. Я когда ЭТО увидел, чуть свою защиту включить не забыл. Зато бессмысленная ярость поутихла, а когда один из конструктов обошел защиту и ударил в левую руку, наконец проснулся разум.
И вот я торопливо иду в сторону Барьера и без того невеликими остатками силы подпитываю целительский амулет, который не дает заклинанию распространиться, но и выковырять энергетическую решетку из руки не может. Не сталкивался он никогда с таким. Я — могу, она глубоко вгрызться не сумела, самоделка все-таки, но здесь этим заниматься нельзя, инквизиторы учуют. Не здесь — тоже учуют, но если в кои веки все пройдет как надо, то это уже не будет иметь значения. Раз все равно придется себя обнаружить, сделаю это так, как будет удобно мне, а не им, тем более это вполне соотносится с резервным планом. Как же я надеялся, что удастся обойтись без него.
А сейчас — придется отклониться от кратчайшего маршрута и заскочить еще в одно место.
Как я и надеялся, Лесь был уже дома. Едва я начал выбивать барабанную дробь по двери, как она распахнулась и господин помощник архивариуса обалдело уставился на меня. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но магический резерв продолжал медленно таять, и я решил приберечь вежливость на потом. Выживу — извинюсь.
— Помнишь, ты обещал мне услугу?
Такое начало разговора произвело должное впечатление. Лесь сбросил оторопь, подобрался и шире распахнул дверь.
— Проходи. Тебя сегодня ближе к вечеру Гончие спрашивали. — Вот и сбылась шутка Риссаха. В архив тоже пришли. — Сказали, что тебе грозит опасность — ты ненароком прищемил хвост тому типу, которого они ищут, так что если кто из нас тебя увидит, должен передать, чтобы ты прямым ходом шел к ним, пересидеть в безопасности, пока они с нарушителем разберутся.
МНЕ угрожает опасность со стороны того типа, которого они ищут? Какая интересная трактовка.
Лесь шикнул на выглянувшую в гостиную жену, которая оглядела меня и понятливо скрылась в своей комнате, и спросил:
— Во что ты влез?
— В такую штуку, о которой при дамах говорить неприлично. Не беспокойся, я сейчас переоденусь и сразу уйду, только ты должен будешь кое-что сделать.
— К инквизиторам пойдешь?
— От них, и как можно дальше. Нет, запретной магией я не балуюсь, но встречаться не хочу. Объясняться придется слишком долго.
Не переставая говорить, я скинул плащ и форменный камзол и зарылся в сумку. Ну конечно, как иначе? Обычную одежду я, оказывается, на самое дно упаковал. Морщась от неприятных ощущений в левой руке, я осторожно вытащил вещи. Хоть и не больно, спасибо амулету, но все равно ощущения те еще.
Приятель со странным выражением лица покрутил в руках расползающийся гнилыми ошметками окровавленный камзол.
— Убедил. Так что делать надо?
— Вот, держи. — Я протянул ему сумку, в которую запихнул все амулеты, кроме «отвода глаз» и целительского, и вытащил шкатулку, медный стакан, охру, уголь, свечу и ритуальные кинжалы. Заверну в плащ и в руках понесу. Недалеко уже. — Зайдешь на конюшню Итаха Двубородого, скажешь, от заклинателя Киорсаха пришел, возьмешь мою лошадь и отправишь вместе с этой сумкой с какой-нибудь оказией в Катхору. Деньги в сумке есть, бери сколько надо. — Золото, выделенное Мастером на покупки, я, помня о количестве безработных проходимцев, сразу по приезде в Нилхору положил в хороший банк. Гномий — тратить-то их у гномов придется. А моими деньгами пусть пользуется, как сочтет нужным. — Пускай там точно так же на конюшню пристроят и проплатят, скажем, на две недели.
