— Вопрос профессиональной вредности… при этой работе мы
пользуемся веществом «антикусин», которое может нанести вред человеческому
организму. Оно способствует бесконтрольному размножению свободных радикалов. Мы
с напарником к этому уже привыкли, — он покосился на Лолу, как ни в чем не
бывало резавшую обои. — Мы кое-как справляемся с этими радикалами, а для
неподготовленного человека это может иметь очень неприятные последствия…
Софья Сигизмундовна ничего не ответила и вылетела из
комнаты, как пробка из бутылки теплого шампанского.
— Не даст она спокойно поработать, — одними губами
прошептала Лола, покосившись на дверь.
Действительно, из-за двери доносился отчетливый шорох,
выдававший присутствие там любопытной тетки.
* * *
Мужчина в аккуратном строительном комбинезоне вышел из
подъезда в сопровождении напарницы. Консьержка при виде парочки встрепенулась и
хотела было что-то спросить, но наткнулась на взгляд мужчины и передумала. В
полном молчании трудящаяся пара прошла вдоль дома, свернула в переулок и села в
машину — неброский серый «опель-вектра». Машина была не так чтобы дорогая, но в
хорошем состоянии, и постороннему человеку было бы немного странно видеть
простых работяг на такой машине. Им подошел бы скорее какой-нибудь старенький
обшарпанный микроавтобус. Но в этот момент в переулке никого не случилось,
кроме обычного полосатого помойного кота, который шел по своим собственным,
чрезвычайно важным делам и только скользнул по машине равнодушным взглядом
желто-зеленых глаз.
Всю дорогу Лола молчала, причем это не было умиротворенное
молчание влюбленной после ласк или удовлетворенное молчание человека,
отдыхающего после удачно выполненной работы. Лола молчала активно. Она
наливалась злостью и едва сдерживала ее, эту злость, чтобы она не перелилась
через край, как молоко, забытое на плите. Она нанизывала свои обиды на
невидимую нить и следила, чтобы эта нить не порвалась.
За долгое время общения со своей боевой подругой и
компаньонкой Леня Маркиз отлично научился разбираться в ее настроении. Он
прекрасно читал по ее глазам и предчувствовал, когда Лола собирается устроить
скандал.
У него в запасе было множество способов обуздания своей
вспыльчивой компаньонки и приведения ее к общему знаменателю. Если Лола
требовала внимания и заботы, Леня выбирал соглашательскую политику. Он никогда
не спорил, не отговаривался занятостью, он мило улыбался и на все Лолины
требования, даже на его взгляд совершенно бессмысленные, повторял, как
заведенный:
— Да, дорогая… Конечно, дорогая… Разумеется, детка, я
все сделаю.
После этого он благополучно забывал о разговоре до
следующего скандала.
Если же рыльце у Маркиза было в пушку, иными словами, если
Лолка поймала его на месте преступления, то есть раскрыла его шашни с
какой-нибудь хорошенькой девицей, то единственный выход был — все отрицать.
Абсолютно все. Тут уж Леня стоял насмерть, как древние греки в Фермопильском
ущелье, даже понимая, что сопротивление бесполезно. Иногда такая политика
давала свои плоды.
Иное дело — работа. Лола и тут пыталась давить на него,
вечно ныла и ленилась. Но Леня был суров и не позволял своей подруге
расслабляться. Вот и в сегодняшнем случае следовало проявить разумную
строгость.
Леня не стал приставать к Лоле с расспросами, отчего это она
молчит, не заболела ли и вообще, как настроение. Зачем провоцировать скандал
раньше времени? Он все-таки за рулем, мало ли что может случиться…
Лола молчала до самого дома, и в лифте, а когда оказались в
собственной квартире, она не выдержала:
— Ну? — холодно спросила она. — Ты ничего не
хочешь мне сказать?
— О чем, дорогая? — осведомился Маркиз с самой
любезной улыбкой. — Если о том, как я тебя люблю, так ты и сама об этом
знаешь, что же об этом говорить… Знаешь, как в старой песне поется: «Любишь или
не любишь, лучше молчать об этом, слово затерли люди, будто оно монета…»
Ленины вокальные упражнения прекратились внезапно, потому
что Лола метнула в него комбинезон Пу И, валявшийся на полу в прихожей. Больше
у нее ничего не оказалось под рукой. Маркиз без труда уклонился.
— В чем проблема, Лолка? — спросил он, чтобы
потянуть время. — Чем ты так недовольна?
— Ты еще спрашиваешь? — оторопела Лола. У тебя
наглости хватает? Чем ты заставил меня заниматься целый день? Клеить дурацкие
обои и смешивать масляную краску!
— Должен заметить, что у тебя это очень неплохо
получалось для первого раза, — честно ответил Леня. — Кроме того,
краска была не масляная, а водоэмульсионная. Кажется.
— Для этого я родилась на свет? — вопрошала Лола
со слезой в голосе. — Для этого я закончила Театральный институт? Для
этого я бросила любимый театр? Для этого я связалась с тобой? Чтобы освоить
специальность маляра-штукатура?
— А что ты так расстраиваешься? — Леня сделал вид,
что удивился. — Люди всегда будут делать ремонт, так что эта профессия —
верный кусок хлеба на старости лет. Ну, мало ли, с мошенничеством у тебя ничего
не выйдет., или из театра попрут. Уже поперли.
— Ты прекрасно знаешь, что из театра меня поперли вовсе
не за профнепригодность! Лола в сердцах услышала только последнюю фразу. —
А из-за…
— Из-за лени, — подсказал Леня с самым невинным
видом, — Тебе лень было рано вставать, ты вечно опаздывала на репетиции,
наконец, у главного окончательно лопнуло терпение, и он нашел на твои роли
другую актрису. Та, правда, не так талантлива, но зато очень дисциплинированна,
и никогда не опаздывает. А что внешность попроще, так это еще лучше, ей меньше
завидуют коллеги. Так что в театре теперь воцарилась более спокойная атмосфера,
что несомненно гораздо лучше для творческого коллектива.
— Обязательно это говорить? — Лолин голос задрожал
и на ресницах показались слезы. — Тебе доставляет удовольствие меня
мучить?
— Это тебе доставляет удовольствие меня
терроризировать! рассердился Леня, он как и все мужчины терпеть не мог женских
слез.
— Это ты меня терроризировал сегодня весь день! И
сейчас издеваешься, что на старости лет мне придется идти в штукатуры! Почему
это, интересно, у меня ничего не выйдет с мошенничеством? Сам говорил, что я —
идеальная партнерша!
— Да, когда слушаешься меня. Но, вообще-то, тебя
погубит лень.
Лола надулась и ушла в ванную. Вернувшись, она застала
своего компаньона в глубокой задумчивости. Он сидел за письменным столом, глядя
в экран монитора невидящими глазами. На коленях у него примостился кот, и Леня
машинально почесывал его за ушами.
Видно было, что коту это почесывание не слишком нравится, но
он терпит, поскольку не хочет прерывать мыслительный процесс хозяина. На кота
редко находила такая заботливость.
Лоле стало стыдно — вот ведь, кот и тот понимает, что у
Маркиза операция не ладится, и что нужно ему помочь, а она, Лола, вместо этого
устраивает ему привычные сцены.
