— За неимением в те годы туалетной бумаги, —
вполголоса вставил Леня.
— Что вы сказали? — подозрительно переспросил его
Стриженок.
— Я поинтересовался, в каком же музее вы работали.
— Как, разве я вам еще не сказал? — Стриженок
приосанился и гордо сообщил:
— В музее истории агитации и пропаганды! Между прочим,
я был там старшим научным сотрудником!
— Небось, и кандидатскую степень имели?
— А как же! Я защитил диссертацию на тему «Методика
проведения лекций о международном положении в оленеводческих колхозах Крайнего
Севера»…
Глаза его подернулись мечтательной дымкой воспоминаний, и он
вполголоса добавил:
— Как меня встречали на местах, когда я приезжал для
сбора фактических материалов!
Как встречали! Лучший номер в гостинице, обкомовский паек,
машина с шофером! Приезжаю в лекторий — стол накрыт, а на столе оленина,
красная рыба, моченая брусника…
— Бойцы вспоминают минувшие дни, тихо проговорил
Маркиз.
Лола, которая совершенно упарилась в китайской шубе, снова
поправила съезжающий на сторону бюст и раздраженно проговорила:
— Нам про вашу моченую оленину не очень интересно. Нам
бы лучше адресок вашей жены…
— Вот так относится молодое поколение к истории своей
страны! — с пафосом произнес Стриженок. — Вас совершенно не волнует
наше прошлое! А адреса Ольги я не знаю, и знать не хочу! Я не желаю даже дышать
одним с ней воздухом!
Лола хотела сказать, что тоже не очень хочет дышать одним
воздухом с Орестом Францевичем, потому что воздух у него в квартире был на
редкость сухой и пыльный от обилия «экспонатов», но решила смолчать, чтобы не
настроить против себя раздражительного хозяина.
— Так вы не знаете ее адреса, — огорченно протянул
Маркиз. — Выходит, мы зря к вам приехали…
— Адреса не знаю, — подтвердил Стриженок. — А
вот телефон, по которому с ней можно связаться, у меня есть. Записывайте.., я
не могу допустить, чтобы эта хищница, эта подколодная змея вышла сухой из воды!
Найдите ее и добейтесь примерного наказания! Чтобы ей было неповадно…
Стриженок вытащил из ящика, на котором сидел, растрепанную
записную книжку в красной обложке с надписью золотом «Участнику тридцать
четвертой конференции пропагандистов министерства холодильной промышленности» и
раскрыл ее.
— На какую же букву она записана.., бормотал он,
переворачивая страницы, — Ах, на "З"…
— Почему на "З"? — полюбопытствовал
Леня, приготовившись записывать телефон.
— Потому что змея подколодная! — ответил
Стриженок.
* * *
— Ну и как тебе такой муж? — спросил Леня, выходя
из подъезда.
— Круто! — честно ответила Лола. — Особенно
если принять во внимание внешний вид Ольги Федоровны и ее упакованность по полной
программе, включая шубу и машину.
— А как художественно мне наврала! — восхитился
Маркиз. — Это же надо — такого типа представить директором крупной фирмы!
— А может, у нее теперь другой муж? — с сомнением
спросила Лола.
— Вряд ли. Она сказала, что с мужем прожила всю жизнь,
и к тому же этот Орест Францевич проболтался, что фактически он со своей женой
не разведен.
— Вообще-то ее можно понять, решительно произнесла
Лола, — если бы у меня был такой муж, я бы от него тоже ушла!
— Да ты бы за такого никогда не вышла! — с досадой
сказал Леня, отпирая многострадальную «тойоту». — И нечего тут проявлять
несвоевременную женскую солидарность!
— Нечего затыкать мне рот и командовать! вспыхнула
Лола. — И вообще, куда мы теперь денемся на этой развалюхе? До первого
перекрестка, где гаишник стоит?
— Это точно, ездить на такой машине нельзя, —
вздохнул Леня, — ну, залезай, хоть позвоним, а там уж решим, что делать.
Лола, сверившись с бумажкой, что дал им бывший сотрудник
музея, аккуратно набрала номер, послушала немного, в ту же минуту лицо ее
как-то странно сморщилось и побледнело. Она отбросила от себя телефон, как
будто это была дохлая мышь, и забилась в угол машины.
— Ой! — проговорила она севшим голосом. —
Ой-ой-ой… Мамочка!
— Ну что еще такое, — возмутился Маркиз, тебя
телефон укусил? Что там ответили?
Лола беззвучно открывала рот, силясь что-то сказать, как
щука в сказке про глупого мышонка, но звуки никак не хотели выходить из ее
горла.
— Лолка, возьми себя в руки! — воззвал
Леня. — Сейчас не время капризничать!
Лола сердито сверкнула глазами и протянула ему трубку, Леня
тяжко, вздохнул и снова набрал номер.
Сначала в трубке заиграла какая-то тягучая классическая
музыка, потом женский голос приятного тембра проникновенно заговорил:
— Вы позвонили в Бюро ритуальных услуг «Вечный покой».
Прежде всего позвольте выразить вам соболезнования по поводу понесенной вами
тяжелой утраты! Мы скорбим вместе с вами по утере близкого человека! Но живым —
живое, так что не следует отчаиваться и опускать руки! Помните, главное сейчас
— это помочь упокоиться вашему родственнику или близкому человеку. И сделать
это надо по самому высшему разряду, чтобы ему, наблюдающему за вами оттуда, с
небес, не было мучительно стыдно за вас.
— Хм… — кашлянул Леня, и невидимая женщина тут же перестроилась
на деловой лад:
— Кто у вас умер? — спросила она нормальным
голосом.
— Но я… — Леня несколько растерялся, — я только
хотел узнать…
— Наши расценки? — обрадовалась женщина. — И
сроки? Тогда вам лучше всего будет приехать к нам и все выяснить на месте.
Дело в том, что сейчас действует весенняя скидка…
— На покойников? — удивился Маркиз.
— На ритуальные услуги, — гораздо суше ответила
сотрудница похоронного бюро с поэтическим названием «Вечный покой».
— Но я только хотел узнать, как мне связаться с Ольгой
Федоровной Стриженок, брякнул Маркиз.
— Такая у нас не работает! — теперь в голосе
сотрудницы не было ничего неземного обычный хамский голос.
— Не может быть! — воскликнул Леня. — Вы
точно знаете?
— Абсолютно уверена! — и сотрудница бюро
ритуальных услуг бросила трубку.
— Одно из двух, — сказал Леня, спрятав телефон в
карман, — либо этот старый блокнот агитатора нам наврал, либо…
— Не может быть, чтобы наврал, — возразила
Лола, — при всех его остальных недостатках, он человек кристальной
честности, других в музее пропаганды и агитации не держали. И телефон он
записал правильно, он только с виду такой дурак, а на самом деле соображает.
