— Мало ему похоронного бизнеса! — вставил
Леня. — Там ведь, говорят, тоже огромные прибыли…
— Но все-таки не такие большие, как в наркоторговле!
Так вот, из-за таких невероятных биографических совпадений можно считать
неопровержимо установленным, что этот самый Каретников и уголовный авторитет
Картон — это одно и то же лицо. Очень, кстати, похоже, кличку ему могли дать по
созвучию с настоящей фамилией…
— Значит, он — его родственник! — возбужденно
проговорил Маркиз. — Сыном быть не может, и возраст не подходит, и
отчество не то…
— У кого возраст не тот? У кого отчество не подходит?
растерянно переспрашивал Рудик.
— Ладно, я тебе позднее объясню.., во всяком случае, я
тебе очень благодарен.., как, ты говорил, называется тот новый ресторан на
Васильевском острове?
— «Радость гурмана», — промурлыкал Рудик.
— Непременно пообедаем там с тобой! пообещал
Леня. — Вот только разберусь с самыми неотложными делами…
— Ну, тогда это не скоро! — разочарованно протянул
Рудик. — Неотложные дела никогда не кончаются…
— Теперь понятно, как к нему попали фотографии! —
выпалил Леня, спрятав телефон в карман.
— Я рада за тебя, — ответила Лола. — Тебе
хоть что-то понятно. Не будешь ли ты любезен и мне это объяснить?
— Каретников — родственник Картона! То есть фамилия
Картона тоже Каретников, и вряд ли это простое совпадение!
— Действительно интересно, — согласилась
Лола. — Но вот почему он прятал эти фотографии? Что на них такое важное
изображено?
— Действительно, — Леня снова разложил перед собой
фотографии и уставился на них. История с шантажом никак не проходит, это явная
липа…
— Рада, что ты способен иногда признавать собственные
ошибки, — ехидно заметила Лола.
Маркиз сделал вид, что не расслышал ее комментария, и
продолжил размышлять вслух, обращаясь как бы к самому себе:
— Оба изображенных здесь персонажа, и Ольга Стриженок,
и твой знакомый Павел Андреевич, он же Пашка Снеток, находятся в одинаковом
положении, кто кого может шантажировать? И вообще, у них очень много общего.
Оба владеют похоронными бюро, оба были связаны с покойным Картоном, оба охотятся
за этими фотографиями… О! — Маркиз поднял палец и повернулся к Лоле.
— Тебя осенило? — осведомилась та с едва заметной
насмешкой. — Говори скорее, а то у тебя сегодня плохо с памятью, как бы ты
не потерял свою мысль!
— Не волнуйся, не потеряю! Я понял, кто их
фотографировал!
— Ну и кто же?
— Картон! Мы ведь знаем, что они оба были с ним
связаны, так что вполне логично, что вместе осматривали будущее, так сказать,
место приложения своих сил и капиталов.., то есть кладбище. А сам он явно не
любил фотографироваться — для криминального авторитета — вполне объяснимое
качество. А потом он отдал фотографии на сохранение своему родственнику —
племяннику, или кем ему приходился недавно убитый однофамилец.
— Да что же такого особенного в этих фотографиях, что
их нужно было так тщательно прятать?
— В том-то и дело! — горестно вздохнул
Леня. — Фотографии у нас в руках, а мы все так же далеки от разгадки! И
еще это имя, Легация.., никак не могу вспомнить, где я его видел!
— Склероз, — проговорила Лола с невинным видом. —
Первая ласточка неуклонно приближающейся старости!
— Типун тебе на язык! — огрызнулся Маркиз.
— Но ты, Ленечка, не расстраивайся, — не унималась
Лола. — Для тебя не все потеряно!
Есть прекрасное лекарство для сохранения памяти! Его
постоянно рекламируют по телевизору., как же оно называется…
— Ага! — радостно воскликнул Маркиз. У тебя самой
склероз!
— Нечего валить с больной головы на здоровую, —
надулась Лола. — У меня никакого склероза нет! Я моложе тебя на..,
неважно, насколько!
— Бывает ранний склероз, — утешил ее Леня. —
Юношеский!
— Ну, короче, — прервала его Лола. —
Вспомнил, где ты видел эту самую… Лютецию?
— Петицию, — поправил ее Маркиз. — Кажется,
это было в квартире покойного Каретникова…
— Не хочешь ли ты сказать, — с ужасом проговорила
Лола, — что нам снова придется туда идти?
— Ну, может быть, — замялся Леня. — Если я
узнаю, где я видел это имя, может быть, все встанет на свои места…
— Значит, только для того чтобы освежить твою память, мне
придется снова изображать маляра-штукатура?
— Ну, это в общем не обязательно, — Леня пошел на
попятную, увидев выражение Лолиного лица. — Есть много других методов, не
таких трудоемких… И конечно это будет не сегодня, так что ты сможешь
передохнуть…
— Еще бы сегодня, — ворчала Лола, — когда уже
ночь на дворе. Набегалась сегодня на всю оставшуюся жизнь, да еще в этой
дурацкой китайской шубе. Имей в виду: шубу я тебе никогда не прощу!
* * *
Утром Леня углубился в шкаф в поисках чистой рубашки, и в
это время в комнату вошла Лола.
— Могу я с тобой поговорить? — спросила она таким
обманчиво спокойным голосом, что Маркиз сразу же заподозрил неладное.
Он сделал вид, что очень увлечен своим делом, а сам
перебирал в памяти все свои грехи. Грехи эти как всегда касались
взаимоотношений с дамским полом, за все остальное Лолка не так злилась. То есть
она выговаривала, конечно, Лене за беспорядок, за разбросанную одежду, за
забрызганное зеркало в ванной (покажите мне такого мужчину, который сумеет
побриться, не запачкав это самое треклятое зеркало, восклицал в ответ Леня), но
по-настоящему серьезные проблемы бывали только, если Лолка пронюхает про его,
так сказать, неформальные встречи с девицами.
Конечно, до рукоприкладства дело доходило очень редко, и в
таком случае Леня всегда умел за себя постоять. Но, зная, что в честном
открытом бою ей против Лени долго не продержаться, Лола применяла хитрую
тактику. Сначала она долго и увлеченно ругалась и обзывала своего компаньона
разными обидными словами, потом, когда он поддавался на провокацию и отвечал ей
в том же духе, Лола делала вид, что ужасно обиделась и начинала плакать.
Слезы всегда ей удавались, Лола отлично владела, по крайней
мере, семью видами слез.
Были у нее в ходу слезы детские, с громкими всхлипываниями и
размазыванием этих самых слез по щекам. Были глухие, трагические рыдания в
подушку со стонами и подвываниями. Для полноты впечатления полагалось в
промежутках между такими рыданиями биться головой о стену, но Лола редко
использовала этот трудоемкий прием.
Имелись в Лолином арсенале слезы легкие, светлые, омывающие
душу. Были — безмолвные крупные слезы, стекающие по щекам из-под опущенных
ресниц. На некоторых мужчин именно такие слезы действуют безотказно.
Разумеется, необходимо, чтобы индивидуум, на которого в данный момент
воздействуют слезами, находился в этом же помещении и на близком расстоянии.
Если же в пылу ссоры в сердцах мужчина удалится в другую комнату, хлопнув
дверью, то плакать безмолвно не рекомендуется — он все равно не заметит, а у
дамы от усилий может наступить обезвоживание организма.
