Настроение у нее сразу улучшилось: в просторной, отделанной
бирюзовым кафелем ванной комнате она увидела прекрасную душевую кабину с
массажным душем и ванну-джакузи. Раздевшись и оставив свою одежду на кровати,
Лола вошла в кабинку и встала под жесткие горячие струи.
Горячая вода смыла всю усталость, недовольство и
неуверенность. Пульсирующие, смешанные с воздухом струи взбодрили ее, придали
уверенность в собственных силах.
Лола почувствовала легкость и веселье, как будто выпила
бокал хорошего шампанского.
Она растерлась большим махровым полотенцем, накинула
пушистый халат и прошла в комнату… И вся ее бодрость куда-то моментально
испарилась.
Одежда, которую она оставила на кровати, бесследно исчезла.
Пока Лола стояла под душем, кто-то бесшумно вошел в комнату
и унес все ее вещи.
«Безобразие! — подумала Лола, раздраженно уставившись
на дверь. —Что они себе позволяют? Входить без спросу в мою комнату,
уносить одежду… Что я, в тюрьме, что ли? Надо будет серьезно поговорить с этим
продюсером! Конечно, искусство требует жертв, но все-таки я актриса, а не
заключенная и не рабыня на сахарной плантации!»
Она подошла к двери и с грустью убедилась, что на ней нет ни
задвижки, ни засова, то есть нет никакой возможности запереться изнутри.
Лола в раздражении ударила кулачком по двери.
Боль в ушибленных костяшках несколько отрезвила ее. Она
решила не давать воли своему раздражению, а после, за обедом, спокойно
поговорить с продюсером и потребовать уважения своей личной свободы.
Пока же она подошла к шкафу и распахнула его створки, чтобы
выяснить, какие вещи предоставлены в ее распоряжение.
В одном отделении находились полки с бельем и всевозможными
женскими мелочами.
Все было хорошего качества, совершенно новое, купленное в
дорогих магазинах, однако чересчур яркое, блестящее, изобилующее кружевами и
люрексом. Такое же ощущение создавали вещи, висевшие на плечиках и лежавшие на
полках в другой половине шкафа: свитера и блузки с блестками и стразами,
открытые платья с яркими аппликациями, джинсы с цветной вышивкой… Одежда была
дорогая, но казалось, у владелицы этих вещей отсутствует вкус. Во всяком
случае, Лола никогда бы себе такого не купила.
«Ну что ж, по крайней мере теперь мне понятно, в какой образ
нужно вживаться, — подумала Лола. — В образ вульгарной девицы с двумя
извилинами в голове…»
Она выбрала себе самое простое из того, что нашла в шкафу, и
оделась. Оглядев себя в зеркале, осталась вполне довольна — голубой свитер с
большим вырезом и синие, украшенные блестками джинсы, хотя были не в ее вкусе,
но сидели хорошо, как будто на нее куплены, и в общем, надо признать, шли Лоле.
Она подошла к двери и повернула ручку.
Тут ее ожидал еще один неприятный сюрприз: дверь была
заперта снаружи.
«Что же это такое? — возмущенно подумала Лола. — Я
не могу запереться в комнате, ко мне входят без спроса, а меня закрывают на
замок? Что я — нахожусь под арестом?»
Однако не успела она додумать эту мысль до конца, как дверь
распахнулась, на пороге появилась прежняя женщина с пучком серых волос и
тусклым голосом проговорила:
— Идите за мной!
— Почему вы без разрешения входили в мою
комнату? — спросила Лола, возмущенно закусив губу. — И почему моя
дверь была заперта снаружи? Я что — заключенная?
Женщина ничего не ответила. Она быстро направилась прочь по
коридору, и Лоле ничего не оставалось, как следовать за ней.
Они спустились на первый этаж — не по той лестнице, по
которой поднимались час назад, а по другой, сделанной из темного резного
дерева, прошли еще несколько комнат и наконец оказались в просторном, ярко
освещенном зале.
Лола поняла, почему он называется Серебряным. Стены зала
были украшены зеркалами в серебристых рамах, между этими зеркалами стояли
стеклянные горки с серебряными безделушками, статуэтками и табакерками.
Светильники, свисавшие на цепях с потолка и украшавшие стены, тоже были
серебряными или по крайней мере имитировали серебро. Все это производило
эффектное, но несколько холодное впечатление. Лоле показалось, что она попала в
чертоги Снежной королевы.
Посреди зала стоял длинный стол, во главе которого восседал
уже знакомый ей Олег Олегович. Слева и справа от него сидели еще двое
незнакомых мужчин, чуть дальше — высокая молодая женщина с чересчур светлыми,
очень коротко подстриженными волосами и бледно-голубыми глазами.
Сопровождавшая Лолу мрачная женщина подвела ее к одному из
свободных стульев и удалилась.
— Как вам у нас понравилось? — спросил Лолу
продюсер.
— Честно говоря, кое-что меня удивляет.., начала Лола,
но Олег Олегович не слушал ее ответа. Он обратился к белобрысой девице:
— Поработаешь с ней после ужина. Как тебе материал?
— Ничего. — Девица откровенно уставилась на Лолу,
как будто разглядывала платье, которое собиралась купить.
— Олег Олегович! — Лола повысила голос. Я что —
нахожусь в этом доме под арестом?
— Что вы! — продюсер повернулся к Лоле. Вы наш
гость, наш дорогой гость! То есть, конечно, нам всем предстоит большая
совместная работа, мы собрались здесь не для того, чтобы отдыхать…
— Тогда почему же моя комната была заперта?
— Заперта? — удивленно переспросил Мюллер. —
Что вы говорите?
Он позвонил в серебряный колокольчик, и в дверях возникла
прежняя мрачная женщина.
— Варвара Степановна, можете подавать.
Кстати, вы не объясните, почему дверь нашей гостьи была
заперта?
— Заперта? — испуганно повторила женщина. —
Может быть, чисто машинально.., я забылась.. Это не повторится…
— Вот то-то! — удовлетворенно проговорил Олег
Олегович и повернулся к Лоле. — Вы слышали? Это больше не повторится!
— Спасибо, — негромко поблагодарила Лола и
принялась за еду.
После ужина Мюллер подошел к ней с белобрысой девицей и
сказал, склонив голову набок:
— Я понимаю, что вы устали после дороги, и вообще у вас
был трудный день, но я хотел бы, чтобы Оксана немного поработала с вашей
внешностью. Она попробует варианты грима.
— Конечно, — охотно согласилась Лола. Ей казалось,
что привычная атмосфера гримерной успокоит ее, поможет справиться с возникшим
где-то в подсознании неприятным чувством.
Они с Оксаной прошли несколько комнат и оказались в
просторной, хорошо оборудованной гримерной. Лола села в кресло, Оксана накинула
ей на плечи простыню, включила подсветку вокруг зеркала и задумчиво оглядела
ее. Затем выдвинула ящик стола, что-то достала из него и стала придирчиво
рассматривать то Лолу, то вынутый из стола предмет, как будто сравнивая их
между собой. Лола скосила глаза, чтобы рассмотреть, что там лежит, но гримерша
недовольно прикрикнула на нее:
