«Улица Матроса Бодуна».
— Черт! — воскликнула Беата, топнув ногой в
слишком легком для сегодняшней бодрящей погоды сапоге. — Черт, черт, черт!
Как мне теперь из этой чертовой задницы выбраться?
Никакого ответа разумеется, не последовало. Улица была пуста
и безмолвна… А чего еще можно ждать от магистрали с таким оптимистичным и
жизнеутверждающим названием?
Беата, спотыкаясь, побрела вперед. Правда, она представления
не имела, в какую сторону движется.., может быть, нужно было идти как раз в
обратном направлении. Она шла и шла, и ее настроение портилось все больше и
больше. И холод проникал все глубже и глубже под ее одежду.
«Гады итальянцы, — думала женщина, зябко ежась, —
для какой, интересно, погоды они шьют такие легкие шубы? Ну да, конечно, у них
же там зима — как у нас лето…»
Вдруг она замерла как вкопанная.
В дальнем конце улицы показалась машина.
Беата выскочила на проезжую часть и бешено замахала руками.
— Стойте, стойте! — кричала она, боясь, что машина
проедет мимо, или свернет в другую сторону, или вообще растает, оказавшись
призраком, миражом или плодом ее угасающего сознания.
Однако машина остановилась. Правда, что-то в ее силуэте
показалось Беате странным, но она была готова на что угодно и не раздумывая
бросилась к водительскому окошку.
— Чего ж ты так кричишь? — осведомился помятый
дядечка со следами мучительного похмелья на лице.
— Да, чего ты кричишь-то? — повторил, перегнувшись
через водителя и мучительно скривившись, второй мужичок, невероятно похожий на
первого и с тем же страдальческим выражением лица. — Разве же можно так
кричать? Надо же к живым людям это.., сочувствие иметь!
Беата перевела взгляд с одного на другого. На мгновение ей
показалось, что у нее двоится в глазах. Впрочем, сейчас такие мелочи ее
нисколько не волновали.
— Подвезите меня! — выговорила она плохо
слушающимися от холода губами. — Я вам хорошо заплачу!
— Куда? — осведомился водитель.
— Все равно, — решительно заявила Беата. Куда
угодно! Лишь бы отсюда выбраться!
— Куда угодно — это мы можем, — согласился номер
второй, — это запросто. Поскольку мы едем на объект, то и вас туда
доставим в самом лучшем виде. Правильно я говорю, Иннокентий?
— Правильно, Аристарх, — согласился с напарником
номер первый. — Только придется вам, девушка, ехать с нашим.., грузом.
Поскольку тут у нас, сами видите, плацкарты заняты.
Действительно, Беата разглядела машину и увидела, что в ее
передней части имеются всего два сиденья, на которых, соответственно, уже
разместились дружные клоны. Задняя часть машины, без окон, была предназначена
для перевозки грузов.
На этой задней части что-то было написано крупными черными
буквами, какое-то длинное бессмысленное сокращение, но Беата была не в том
состоянии, чтобы читать всякую ерунду.
— Где угодно! — взмолилась она. — Хоть в
кузове, хоть на подножке, хоть на колесе, лишь бы уехать!
— Нет проблем, — пожал плечами номер
второй. — Сейчас я вам.., это.., открою купе.
Некоторые, конечно, с нашим грузом не очень любят.., это..,
манкируют, но вы, я гляжу, девушка современная…
Он открыл заднюю дверцу, и Беата юркнула в темный отсек.
Разглядев сбоку узкую скамеечку, она плюхнулась на нее и сжалась в комок,
пытаясь согреться. Дверь захлопнулась, и машина поехала.
Напротив Беаты виднелся какой-то крупный продолговатый
предмет. Глаза постепенно привыкали к темноте, и очертания этого предмета
становились все более отчетливыми. Он был прямоугольный, длинный, с темными
кистями по углам.
Беата вытаращила глаза, на всякий случай протерла их..,
неужели это именно то, о чем она подумала?
— Ой! — тихо, без выражения проговорила
она. — Мама!
Никаких сомнений у нее не осталось. Рядом с ней находился
гроб.
Задним числом она сообразила, что было написано снаружи на
машине.
«Спецтранс». Именно так называется организация, перевозящая
покойников, гробы и прочие веселые предметы.
«Ну и пусть, — подумала Беата, невольно вжавшись спиной
в стенку, — я действительно современная женщина, меня такими вещами не
напугаешь! Подумаешь — гроб! Тем более что он наверняка пустой!»
Машину подбросило на ухабе, и гроб слегка подвинулся, задев
Беату краем.
Она вздрогнула и еще немного вжалась в стенку.
Ей показалось, что внутри гроба что-то тяжело перекатилось.
«Даже если не пустой, — думала она, ну что мне может
сделать какой-то покойник? Не вылезет же он оттуда! И вообще, не покойников
нужно бояться, а живых людей!»
Ей мешал сосредоточиться какой-то ритмичный звук, какой-то
стук… Беата прислушалась и с удивлением поняла, что это стучат ее собственные зубы.
«И что они такое говорили? — неожиданно вспомнила
женщина. — Что едут на какой-то объект? Что же это за объект? Кладбище?»
Машину снова качнуло. Крышка гроба немного съехала в
сторону. В образовавшейся щели мелькнуло что-то бледно-желтое…
— Мама! — закричала Беата и принялась стучать
кулаками в перегородку, отделявшую ее от водителя. — Мама!
Осознав, что мама сейчас ей вряд ли поможет, Беата взяла
себя в руки и закричала что-то более осмысленное:
— Остановите! Выпустите меня!
Машина сбросила скорость и остановилась. Дверь со скрипом
распахнулась, в светлом проеме показался клон номер два.
— То ей подвезите, — недовольно ворчал он, —
то ей вдруг остановитесь… Не пойму я этих живых! Покойник, он куда спокойнее.
Никаких тебе, это, капризов, никаких разговоров…
— Спасибо, — дрожащим голосом проговорила Беата,
вылезая из машины и протягивая клону деньги, — я уже приехала!
* * *
Вернувшись к Московскому вокзалу, микроавтобус с надписью
«Торты — пирожные» остановился, выпустив оживленную толпу цыганок. Последней
вышла Дуся. Обойдя автобус, она открыла переднюю дверь. Здесь, рядом с
водителем, сидела та самая «гадалка без лицензии», которая первой повстречалась
Беате. Только сейчас на ней не было ни цветастой юбки, ни яркого платка. Вообще
сейчас никто не узнал бы в ней молодую цыганку. Зато немногочисленные знакомые
сразу узнали бы Лолу, боевую подругу Лени Маркиза.
— Ну что, молодая-красивая, все получилось как
надо? — деловито осведомилась Дуся.
— Все в лучшем виде! — удовлетворенно подтвердила
Лола. — Вам в театре надо работать, а не на вокзале!
— Вся жизнь — театр! — с достоинством проговорила
цыганка. — Ну, если довольна — позолоти ручку!
