— Так бы и придушила ее муженька, — ворчала Бев, глядя в спину Дотти, которая по пути из столовой была вынуждена остановиться и выслушать очередные сентенции Арлин Такер (Дотти храбро кивнула). Исабель в свою очередь кивнула Бев, чувствуя — мысль о вазе с фруктами для супругов Кларк все никак не оставляла ее, — что в какой-то мере она лжет. Правда, ей всю жизнь пришлось испытывать различные виды этого чувства, но Исабель поразилась бы, узнав, что кто-то считает ее скрытной, она же полагала себя благоразумной.
Вечером в пятницу, когда пришла пора уходить домой, Эйвери разговаривал по телефону. Исабель тянула время, чтобы поговорить с ним, но, переделав все, что можно: бумаги на столе были аккуратно сложены, печатная машинка накрыта клеенчатым чехлом, она все-таки просунула голову в дверь аквариума и мягко спросила:
— На сегодня у нас все, Эйвери?
Он кивнул, быстро отвел трубку в сторону и ответил, показав большой палец:
— Да-да, на сегодня все.
Только под конец ужина она решилась сообщить Эми:
— Эйвери Кларк и его жена Эмма завтра придут к нам в гости на чай.
Эми, за весь ужин не сказавшая и двух слов, удивленно уставилась на мать:
— Сюда? Они сюда придут?
— Да, — подтвердила Исабель. Она почувствовала себя не в своей тарелке оттого, что Эми до такой степени удивилась. — Будет очень мило с твоей стороны, если ты поздороваешься с ними и удалишься к себе в комнату.
— И не подумаю. — Эми решительно отодвинула стул. — Я вообще не хочу их видеть.
— Эми Гудроу, ты сделаешь так, как я прошу.
Однако Эми, поставив тарелку в мойку, чуть погодя сказала, словно желая загладить резкость:
— Мы со Стейси собирались завтра в библиотеку. Она спрашивала, не хочу ли я пойти к ней на ужин, может, останусь там ночевать. Поскольку у тебя планы, я, наверное, так и сделаю. — Она обернулась к Исабель. — Если ты не против.
Ее постоянной головной болью было, где болтается Эми теперь, когда ее уволили с фабрики. Правда, у девочки не так уж много мест, где она могла бывать, Исабель это понимала. Библиотека, иногда дом Стейси, Исабель не собиралась запрещать дочке ходить туда. Летом, сделав несколько предусмотрительных звонков в школу и в некий многоквартирный дом, она была совершенно убеждена, что мистер Робертсон уехал. Разумеется, это главное. И все-таки она волновалась, когда Эми была вне дома, а кто не волновался бы на ее месте?
Но лето было уже на исходе, скоро Эми вернется в школу.
— Посмотрим, — сказала Исабель дочери. — Если Стейси пригласила тебя на ужин, то что ж, думаю, можно и пойти.
Исабель плохо спала этой ночью, ей было тем более стыдно, что уж Барбара Роули (перед глазами стояла женщина в универсаме с банкой оливок в руке: «И что же вы, леди, собираетесь делать вечером?») вряд ли хоть когда-нибудь плохо спала перед этими ужинами с друзьями.
После обеда надо будет отдохнуть. Однажды Исабель вычитала в журнале, что надо обязательно выделить время, чтобы принять ванну и отдохнуть перед приходом гостей.
Но сначала она испекла пирог, надеясь, что теплый аромат не исчезнет к тому времени, когда Кларки переступят порог и вдохнут этот дух гостеприимства. Потом она вытерла пыль. Она протерла мебель и не поленилась протереть ножки стола и стульев. Она вытерла оконные рамы, абажуры, даже лампочки, полы, лестничные перила.
Вымыла стекла, пол (посредине уборки Эми ушла, пообещав позвонить, если решит остаться у Стейси ночевать), пропылесосила ковры и потратила уйму времени, выскабливая раковину в узеньком туалете возле кухни, потому что именно туда пойдет Эмма Кларк, если ей понадобится.
«О конечно, — скажет Исабель, — вот здесь, за углом, он страшно тесный, — пауза, — но чистый». Последняя фраза будет произнесена с некоторой долей шутки, и Эмма более дружелюбно, чем могла бы ожидать Исабель, ответит: «Какое это имеет значение, не правда ли?»
И она проскользнет в туалет, и что? Посмотрим. Исабель много раз пыталась посмотреть на собственный туалет посторонним взглядом, открывая дверь в него снова и снова, достаточно ли он чист. Трудно сказать. Вроде чего-то не хватает. И тут ее озарило: конечно же, не хватает цветов.
По пути в цветочный магазин она не заметила дочь, которая стояла босиком в телефонной будке и курила. Если бы она ее заметила, если бы она чуть подняла веки или если бы не была так занята собственным возбуждением и смутной неловкостью в связи с покупкой цветов (она никогда их не покупала) для украшения дома ради ожидаемых вечером гостей, может быть, все пошло бы иначе. Ибо трудно представить, что, обнаружив босоногую дочь, на губах которой была лиловая помада с блестками, а в руках сигарета, измазанная той же помадой, да к тому же, узнав, что она не в библиотеке и не со Стейси, — трудно представить, что Исабель не устроила бы скандал, в результате которого Эми отправилась бы домой и была бы заперта в своей спальне, от греха подальше.
Но этого не случилось. Исабель вошла в цветочный магазин, прозвенел колокольчик на двери, как раз перед тем, как Эми, щурясь, вышла из будки, выбросила сигарету под ноги и направилась в другую сторону — на квартиру Пола Биллоуса. Сандалии она держала двумя пальцами за ремешки, ибо ходила босая при каждой возможности.
Прежде чем позвонить Полу, Эми испытала странное чувство, мгновенный приступ паники. Ей совершенно нечем было заняться. Совершенно. Она давно знала, что Стейси уедет с родителями на две недели на какую-то ферму, и когда она сказала матери, что проведет день и, возможно, ночь со Стейси, это была откровенная ложь. У нее не было ни малейшего желания наблюдать беспокойные приготовления к визиту и тем более созерцать прибытие Эйвери Кларка и его насквозь фальшивой идиотки-жены.
Так что Эми ушла с парой долларов в кармане, не имея никаких планов, и когда она дошла до города, купила сигареты и сперла помаду (первая кража удалась на удивление легко), ее стали одолевать мысли о том, как, собственно, провести день. Ее обескуражило сообщение школьного уборщика, что мистер Робертсон совсем недавно был в городе. В таком случае он должен был позвонить ей — а как же иначе? Это означало (страшно подумать), что телефон звонил, когда Эми уплетала пончики с Полом Биллоусом, покуривая сигареты. О, а вдруг, не зная, конечно, что Дотти Браун видела НЛО и раньше вышла на работу, он пытался позвонить ей на фабрику? Хотя это маловероятно и могло обернуться неприятностями.
Эми отогнала прочь мысли о том, что мистер Робертсон приезжал, но не пытался ее найти. Она все настойчивее убеждала себя, что человек, который ее любит («Ты ведь знаешь, что всегда будешь любима?»), который прижимал губы к ее младенческим соскам с любовью и изысканной нежностью, пристально и серьезно созерцал ее обнаженный живот, теперь вернулся в город вовсе не для того, чтобы забрать свои вещи из школы (тем более что он мог это сделать и раньше), но лишь для того, чтобы увидеться с ней.
Эми, чьи мысли всегда были заняты им, казалось, что мистер Робертсон поедет в школу, чтобы найти ее там или рядом, тем более что она после ухода с фабрики и вправду бродила там по наитию, возвращаясь туда снова и снова, как и всякий, кто привязан к месту, где был счастлив.
