— Такова уж твоя доля. Терпи.
— Хочешь свежие сплетни? Не про то, как рыбу сперли, поинтереснее. Вчера поздно вечером бандиты наши между собой разборку на трассе затеяли. Трупы, тачки перевернутые.
— Здесь у вас есть из-за чего разбираться. Климат благодатный.
— Еще одна новость. Точнее, предложение. Наклюнулся вариант сорвать за неделю бабки, совместить полезное с приятным. Ты ведь и так собирался нырять, так поныряешь с выгодой. Только уговор: тридцать уёв мне за услугу. Одноразово.
— Главное в отдыхе — свобода. Нырять когда хочешь и где захочешь.
— Чему нас классики марксизма-ленинизма учили? Ты вроде не мальчик, застал еще эти предметы. «Свобода — осознанная необходимость».
— Спасибо, не надо.
— Сперва осознай все преимущества. Приехала команда «рэки» под водой снимать. Есть у них заказ от телеканала, есть финансирование. Приличный катер, хорошие ребята. Почувствуй, как говорится, разницу.
«Почему бы нет? — подумал Сиверов. — Сейчас как раз время взять короткую паузу, перебраться туда, где тебя вряд ли будут искать».
— Эта «хижина дяди Тома» в любом случае за мной.
— Без вопросов.
— Ты сам тоже к ним пристроился?
— Топ-менеджером.
— Для мелких поручений?
— Обижаешь. Людям со стороны всегда нужен кто-то, местный для решения текущих проблем.
— А зачем им такой, как я?
— Ныряльщика они взяли грамотного. Инструктора из дайв-клуба. Только аппендицит его прихватил, повезли в город вырезать. Здесь у нас клубов хватает, есть кого нанять на замену. Но я про тебя вспомнил. Судя по снаряжению, ты мужик грамотный. А этих, клубных, я не перевариваю — куча понтов. Такой меня сразу начнет в сторону задвигать, захочет все переключить на себя, в том числе и снабжение.
— Давай наведаемся на катер, поглядим.
— Не забудь про тридцатник… Кстати, где твоя тачка? Не она, случаем, на трассе пострадала? — засмеялся Жора. Он понятия не имел, насколько его предположение близко к истине.
— Аккумулятор подыхает, надо менять. Да и вообще, много соплей набралось по мелочам. Оставил на ремонт и профилактику, все равно здесь мне тачка пока ни к чему. Сам же говоришь, к морю на ней лучше не спускаться.
— По такому уклону? Еще бы!
ГЛАВА 13
По словам Жоры-«альбиноса» съемочная группа наняла катер уже здесь, в Севастополе. Крупный, выкрашенный в белый цвет, он напоминал прогулочный катер прежних времен. Наметанным глазом Сиверов сразу заметил палубную лебедку, электрогенератор, сварочный аппарат с кислородно-ацетиленовой горелкой, резиновый бот на кормовой палубе.
На катере обреталось достаточно загорелого народа. Из местных капитан, совмещающий в одном лице весь экипаж, и его подруга — повариха и уборщица одновременно. После непредвиденного выпадения опытного дайвера в съемочной группе осталось трое: руководитель по фамилии Куролесов, оператор Стеклов и девушка Вика с неясными обязанностями.
Сейчас они загорали на ласковом, уже не таком жарком солнышке под звуки модной песенки про шоколадного зайца. Общий вид напоминал рекламную картинку беспечного отдыха: лазурное море, белый кораблик, красивый вид на прибрежные скалы.
Я шоколадный заяц,
я ласковый мерзавец,
я сладкий на все сто.
О-о-о!
Сразу стало ясно, что Жора здесь далеко не топ-менеджер, — с ним здоровались пренебрежительно. Часть этого пренебрежения в первые минуты автоматически перенесли на человека рядом с ним в темных очках с неприметными чертами.
— А ты уверен, что он потянет? — спросил у «альбиноса» Куролесов.
— Вам проще будет адресоваться прямо ко мне, — заметил Глеб. — Я доступен не только по мобильнику.
Как только Сиверов заговорил, все на палубе невольно обернулись к нему. При желании этот человек умел придавать своему голосу особое звучание, мгновенно внушать к себе уважение.
— Нам нужна страховка на больших глубинах на случай самых разных нештатных ситуаций. Оператор должен иметь возможность снимать и снимать, ни о чем больше не заботясь.
— С одним условием. Над водой пусть командует кто угодно, но под водой мои указания выполняются беспрекословно.
— Под водой все диктует потребитель. Он хочет увидеть, не отлипая от дивана, красивое зрелище. Наша задача — обеспечить ему удовольствие, поэтому приходится совать свой нос везде, где можно надыбать красивые планы.
— Суйте на здоровье, только под моим руководством.
— Пройдемте ко мне в каюту, обсудим детали. Когда они исчезли с палубы, девушка Вика полюбопытствовала:
— Ну-ка, Жора, признавайся: где ты его раскопал? По говору не местный.
— Из местных кроме меня верить нельзя никому. А он товарищ надежный. Куролесов сразу обговорил с новым ныряльщиком условия оплаты и распорядок дня.
— Все зависит от успехов. Мы с оператором каждый раз по возвращении на борт садимся смотреть отснятый материал. Много удачных кусков — хорошо. Тогда график погружений посвободнее. Если девяносто процентов идет в мусорку, нырять придется чаще.
— Какие у вас объекты?
— Всякие. Заказчики первым условием поставили разнообразие. Не зацикливаться на чем-то одном. В основном, конечно, затонувшие суда. Пещеры тоже нельзя обойти вниманием. Да и живность желательно снять поэффектней, не хуже, чем у Кусто.
— При здешней мутной воде?
— У нас мощные осветительные приборы. С особым спектром излучения — рыбы и прочие дары моря на него спокойно реагируют.
— Вижу, у вас все схвачено. Приятно иметь дело с предусмотрительными людьми.
— Сегодня у нас день отдыха. Так что осваивайтесь потихоньку.
Жора тем временем разгрузил кое-какие припасы, доставленные на лодке. Одну упаковку «Спрайта» впихнул в холодильник, другие убрал в подсобное помещение. Туда же, на полку, поставил пару больших коробок с печеньем и пяток спелых дынь. Свежие батарейки отдал оператору, пестрые журнальчики — Вике.
— Вроде все. Теперь приплыву только вечером. Какая на вечер культурная программа?
— Почесывание одного места, — ответил молчавший до сих пор капитан.
До приезда Сиверова он был здесь единственным человеком в брюках, правда замызганных и протертых. Худой, густо заросший щетиной, он смотрел на все вокруг с циничным равнодушием. Жору-«альбиноса» он особенно недолюбливал за суетливый характер…
* * *
В тихую теплую погоду закат на море потрясающе красив. Малиновое солнце увеличивается в объеме, вода переливается перламутром, даже чайки перестают оголтело кричать и тихо скользят, глядясь в собственное отражение.
