— И в довершение всего — у вас в гараже находится пожароопасный мусор, — словно в изнеможении закатил глаза старший из проверяющих, представившийся Виталием Петровичем. — Вы что, Елена Сергеевна, никогда не заглядываете в гараж?
Новицкая промолчала. Говорить, что она чуть ли не ежедневно бывает в гараже и тем более объяснять про клумбы, не имело смысла.
— А сколько времени вы заведуете подстанцией? — по-хамски, свысока, поинтересовался тот, что помоложе.
Елена Сергеевна не запомнила, как его зовут.
— Меньше месяца, — коротко ответила она.
Проверяющие переглянулись.
— Елена Сергеевна, несмотря на недолгий срок своего заведования, уже успела многое, — «бросился на выручку» Дмитрий Александрович. — Теперь можно быть уверенным, что каждая из машин оснащена всем необходимым и вся аппаратура работает, как часы.
«Типун тебе на язык, болтун чертов», — в сердцах пожелала своему «защитнику» Елена Сергеевна, но было уже поздно.
— Хочется лично убедиться в правоте ваших слов, — сказал Виталий Петрович, глядя на единственную стоявшую в гараже машину четырнадцатой бригады. — Давайте заглянем в эту машину…
Заглянули и не нашли полного комплекта постельного белья, предназначенного для перевозки больных. Была простыня, был пододеяльник, а вот наволочки не было. Зато в салоне оказался полупустой пакет с кефиром, забытый кем-то из членов бригады. Имитируя старание, старший врач вызвал к машине бригаду — доктора Жгутикова, фельдшера Еременко и водителя Матяша. Его расчет оправдался.
— Спи…ли наволочку! Была же с утра! — воскликнула, невзирая на лица, раскованная Лена Еременко. — Как в «кузницу здоровья» не заедешь, так обязательно чего-то лишишься! Ничего, наследующей госпитализации поправим дело. Не волнуйтесь, Елена Сергеевна, к утру все будет в порядке!
У Елены Сергеевны хватило сил только на то, чтобы изумленно покачать головой.
— Каким образом вы выйдете из создавшегося положения? — вежливо осведомился Виталий Петрович.
— Спи…м наволочку у кого-нибудь! — беспечно махнула рукой Лена.
— А чей это пакет с кефиром? — спросил второй контролер.
— Мой, — ответил доктор Жгутиков. — Грешен — купил с утра и не допил. Больше такого не повторится!
— Если пакет в машине, а не на подстанции, — словно размышляя про себя, начал Виталий Петрович, — то можно предположить, что вы купили его уже во время работы. Иначе бы он был на подстанции — в холодильнике, или же в шкафчике.
— Остановились на секунду у магазина после вызова, — широко улыбнулся Жгутиков. — Что тут такого?
Елена Сергеевна пообещала себе, что пока она будет заведовать подстанцией, доктору Жгутикову не видать премии как своих собственных ушей, похожих на два больших пельменя.
— Пишите объяснительные, — распорядилась она, понимая, что должна как-то отреагировать на происходящее прямо сейчас, на глазах у контролеров, чтобы не быть обвиненной в попустительстве и бездействии. — Отдельно — по наволочке, отдельно — по самовольному заезду во время работы в магазин.
В этот момент, на счастье Елены Сергеевны, четырнадцатая бригада получила вызов и уехала с подстанции.
— Интересная у вас подстанция, Елена Сергеевна, — сказал ей на прощание Виталий Петрович. — Не подстанция, а прямо Клондайк какой-то. Столько нарушений в одном месте редко встретишь…
— Приезжайте через месяц, — дружелюбным тоном человека, которому то ли нечего терять, то ли нечего бояться, ответила Елена Сергеевна. — Уверена, что не найдете ни одного повода для замечания.
— Ловлю на слове! — ответил Виталий Петрович, улыбаясь чему-то одними уголками губ.
— До новых встреч! — бодро обнадежил его молодой напарник.
Глава десятая
Момент истины
— Это тебе не старые времена, когда любой врач в одиночку мог списать все, что только душа пожелает. По нынешним правилам списание анестезиологом любой ампулы сильнодействующего вещества надлежит заверять коллегиально! Втроем! Ну, а в случае, если заведующий операционным блоком ушел в другое отделение, или его вызвали к главному врачу, а больного в это время «спустили» на этаж с не до конца оформленной историей болезни, и в это время туда нагрянул с проверкой Госнаркоконтроль, вам кранты. Как говорится — сушите сухари, уголовное дело обеспечено! А что творится с графиком дежурств? Сейчас, летом, в пору отпусков, у нас в реанимации на двенадцать, а то и на пятнадцать больных, из которых трое-четверо находятся на искусственной вентиляции, по дежурству совершенно легко может остаться один врач и одна сестра. И это при том, что по тем же американским или израильским нормам на одного «аппаратного» больного положено по две сестры!
— Кто принял больного? — спросил Данилов, никак не реагируя на нытье дежурного реаниматолога.
Жалобы на жизнь порой уместны в дружеской беседе, да и то не всегда. На работе им не место.
— Беляев, — ответил врач и, не говоря более ни слова, расписался в приеме.
На выходе из реанимации Данилова атаковали родственники.
— Как он? — спросила супруга пациента, теперь уже бывшего.
— Как и был, — пожал плечами Данилов.
Странные люди — что могло измениться за три минуты? Даже если и изменилось, то вряд ли Данилов стал бы сообщать им об этом. Зачем пугать людей раньше времени?
— Скажите, а какое впечатление произвел на вас дежурный врач?
Дочь не понравилась Данилову с первого взгляда. Сразу же заявила, что она — юрист, вела себя очень даже по-хамски, то и дело лезла с медицинскими советами, на которые Данилов, разумеется, не обращал внимания, и уселась в машину в качестве второй сопровождающей, даже не спросив разрешения. По дороге раскритиковала стиль вождения Петровича, особенно возмущаясь тем, что он слишком медленно едет. Петрович уже открыл рот, намереваясь поставить нахалку на место, но в последний момент передумал. До больницы оставались считанные минуты езды — можно было и потерпеть.
— Вы знаете, — как можно вежливее и мягче начал Данилов, — в силу своей ориентации я совершенно не интересуюсь мужчинами, поэтому доктор, который со мной беседовал, не произвел на меня ровным счетом никакого впечатления.
— Я не в том смысле! — вскипела уязвленная дамочка. — Я в профессиональном!
Данилову показалось, что только панцирь из лака мешает тщательно уложенным прядям ее волос, взметнуться змеями и, шипя, наброситься на него.
— Уточните у отца, когда его переведут в отделение. Всего хорошего.
— Спасибо вам! — крикнула вслед бригаде старшая из женщин.
На следующий вызов пришлось мчаться «на всех парах» — со включенной всю дорогу «светомузыкой», в поддержку которой Петрович то и дело сигналил.
Обязывал повод — падение с высоты.
