К ответственной встрече надлежало подготовиться как следует. Надежда Семеновна набросала в блокнотике краткий конспект своей речи и приобрела в ювелирном очень представительное кольцо с бриллиантом за двадцать восемь тысяч девятьсот рублей. Еще сто рублей пришлось потратить на бархатную коробочку для кольца, так что в конечном итоге «сувенир» обошелся ровно в двадцать девять тысяч.
Надежда Семеновна работала не первый день и прекрасно понимала, как следует вести дела.
Ценник и ярлычок с кольца снимать не стала – прямо так и положила в футляр. А то еще Элла Эдуардовна решит, что ей принесли то, что самой дарительнице не подошло. С нее станется…
Медянская, толстая, громогласная и вульгарная во всех отношениях – от макияжа до манер, встретила Надежду Семеновну неласково, однако, рассмотрев «сувенир», оттаяла и даже попросила секретаршу:
— Алечка, сообрази нам с Надюшей по кофейку.
Обращение «Надюша» обнадеживало. Значит – понравился «сувенир» или хотя бы его стоимость.
— Рассказывай, Надюша, с чем пришла.
Элла Эдуардовна крутанулась на кресле и теперь смотрела прямо в глаза Литвиновой.
— Совет мне нужен, Элла Эдуардовна, — обозначила девиз встречи Надежда Семеновна. — Неладно у нас в поликлинике, так неладно, что и туда, — взгляд в потолок, — может волна дойти, а я ничего сделать не в силах.
— Как это «не в силах»? — хмыкнула Медынская. — Значит – хреновый из тебя «начмед»!
— Вам со стороны виднее, Элла Эдуардовна, — покорно согласилась Литвинова, — только дело все в том, что плохое идет от главного врача, а он мне не подчиняется. Поэтому я и рискнула вас побеспокоить.
— Если приходишь не с пустыми руками – так хоть каждый день беспокой! — заржала Медынская.
Она именно ржала, а не смеялась. Громко, басовито, да еще и голову запрокидывала. Отсмеявшись, приняла серьезный вид и сказала:
— Давай по существу.
Алечка, по обычаю хороших секретарш всегда имевшая наготове кипяток, принесла кофе и даже ввиду расположения Медынской к посетительнице поставила рядом с сахарницей керамическую вазочку с шоколадными конфетами.
— У Антона Владимировича нелады с кадрами, — начала Литвинова, не прикасаясь к угощению; дело – прежде всего. — Первая проблема – наш уролог, Игорь Сергеевич Сабуров…
— Сабуров? — Медынская наморщила свой узкий лоб, демонстрируя работу мысли. — Была на него жалоба…
— Мне на него жалуются ежедневно, Элла Эдуардовна. Он практически ежедневно ведет прием в состоянии алкогольного опьянения, грубит пациентам, грубит мне.
— Как именно грубит? — заинтересовалась Медынская.
— Пациенту, в ответ на жалобы на боль при исследовании простаты, может сказать: «Это только палец, а вот, если сейчас… пенис вставлю, так у тебя вообще глаза на лоб полезут!»
— Ничего себе!
— Может послать открытым текстом, может необоснованно отказать в выписке какого-то препарата… Долго все перечислять, Элла Эдуардовна. Мне же, в ответ на мои замечания, обычно заявляется: «Эту тему я буду обсуждать только с главным врачом!» А Антон Владимирович все спускает на тормозах. Я, конечно, могу предположить причину…
— Тут и предполагать нечего – и так все ясно, — Медынская отхлебнула кофе и потянулась за конфетой; Надежда Семеновна услужливо подвинула вазочку поближе к начальству. — С урологом мне все ясно, давай дальше.
— Очень неоднозначная ситуация с женской консультацией, — Надежда Семеновна терпеть не могла Шишову, которая, по ее мнению, «слишком много о себе воображала». Банальный, в сущности, повод. — По поликлинике давно ходят слухи о том, что в женской консультации активно обслуживаются иностранные граждане. Разумеется – без какого-либо оформления, за наличный расчет. При попытке вникнуть в эту ситуацию, я получила «втык» от Антона Владимировича, который посчитал, что я необоснованно нервирую заведующую женской консультацией Шишову и, вообще, мешаю нормальной работе женской консультации…
Медынская слушала Надежду Семеновну, не делая никаких записей – несмотря на возраст и любовь к спиртному, о чем недвусмысленно свидетельствовало обилие прожилок на носу, память у нее была отменной.
— А ведь это не слухи, это – реальность. Зайдешь в консультацию – так там одни китаянки, молдаванки, азербайджанки, да таджички с узбечками. Все без карт, всем «только доктора спросить». Вот чувствую, Элла Эдуардовна, что добром это не кончится…
— Чувствуешь – пришла бы сразу!
— Да все надеялась, что вот-вот Антон Владимирович вмешается и наведет порядок, — Надежда Семеновна глубоко, напоказ, вздохнула, демонстрируя, что сожалеет о своей наивности. — Думала, что он подыскивает достойную замену как урологу, так и гинекологам, но Антон Владимирович пустил все на самотек. А уж то, как он принимает на работу новых врачей – отдельная песня…
— Пей кофе, остывает!
— Спасибо, — Надежда Семеновна положила в чашечку два куска сахара, наскоро помешала ложечкой и сделала маленький глоточек. Заодно и с мыслями собралась. — Вот два свежих примера. Позавчера он принял на участок врача, молодую, очень эффектную женщину, никогда не работавшую в поликлинике и вообще официально нигде не работавшую последние два года. Вчера, на второй день своей работы, она уже села на больничный с угрозой прерывания беременности… Такое вот стечение обстоятельств.
— Ты хочешь сказать, что это его любовница?
— Я ничего не хочу сказать, кроме изложенных фактов. Но предположить могу. Причем беременность сразу же заподозрили и наша кадровик, и заведующая терапевтическим отделением. Они пытались образумить Антона Владимировича, но тот уперся и заставил оформить прием на работу.
— Как фамилия этой эффектной докторши?
— Веселуха.
— Хорошая фамилия, запоминающаяся. Давай второй пример.
— Как вы знаете, Элла Эдуардовна, в нашей поликлинике долго не было физиотерапевта. Все, кто приходил, а только на моей памяти было человек семь, — не моргнув глазом, приврала Надежда Семеновна, — Антона Владимировича не устраивали. У кого возраст пенсионный, у кого вид сильно пьющего человека, у кого статья в трудовой… Потом вдруг появляется доктор Данилов, анестезиолог, некоторое время проучившийся в ординатуре и бросивший ее. Ординатура, кстати говоря, была по патанатомии. Антон Владимирович взял его на работу и сразу же отправил переучиваться, несмотря на то что до этого приходили наниматься «готовые» физиотерапевты, со стажем.
— Сама же говоришь – кто пенсионер, кто алкаш, а кто и со статьей!
— А чем плох пенсионер, живущий рядом с поликлиникой? — Надежда Семеновна позволила себе удивиться. — Да у нас, как вы знаете, некоторые поликлиники только на пенсионерах и держатся! Тем более что физиотерапия – это не по участку носиться. Разве я не права, Элла Эдуардовна?
— Возможно…
