— Да, да! — покивал Федулаев. — И обратите особое внимание на время доезда. Если оно превышает норматив, то наготове у вас должно быть веское обоснование.
— Веское и трудно проверяемое, — снова выступил Саркисян. — А то будете иметь капитальный геморрой!
— Игорь Герасимович, может быть вы продолжите вместо меня? — предложил Федулаев, прекратив расшагивать взад-вперед. — Я с удовольствием уступлю вам слово…
— Молчу! Все! — в подтверждение своих слов Саркисян зажал рот обеими руками.
— Комплекс реанимационных мероприятий должен быть полным, — Федулаев продолжил и говорить, и шагать. — Пособие по Сафару, санация воздушно дыхательных путей, для врачей обязательна интубация! И детально, развернуто, широко расписывайте проведенное вами лечение! Разумеется, ваша терапия должна соответствовать вашему диагнозу, той причине смерти, которую вы укажете в карте вызова.
— Ясный пень! — «дед» Малышков заскучал и решил поразвлечься. — А то выставляют…
— Частности мы сейчас разбирать не будем! — оборвала его Елена Сергеевна. — Продолжайте, Юрий Романович.
— Перейдем к описанию констатации. Простой фразы: «в четырнадцать сорок констатировал смерть» — недостаточно. Констатация должна быть написана правильно, то есть должна быть обоснована. Описываем уровень сознания, зрачки и их реакции, дыхание, кожные покровы, причем обязательно подробнейшим образом записать все повреждения, пульсация на магистральных артериях, тоны сердца. Для врачебных бригад обязательно снятие кардиограммы в стандартных отведениях.
— Электроды можно не накладывать, лишняя возня! — посоветовал Бондарь. — Все равно будет ровная линия.
— Лучше наложить! — возразил Федулаев. — Привыкайте работать добросовестно, и жизнь ваша будет спокойной!
— Еще один подобный совет, Виктор Георгиевич, и я сделаю выводы! — посуровела Елена Сергеевна.
— Я пошутил! — поспешил заявить Бондарь.
— Карту вызова со смертью утром обязательно показывайте мне, — попросил Федулаев. — Не сдавайте, а подходите с картой в руках, чтобы мы вместе могли прочесть ее и, если потребуется, внести уточнения. А то к вашему следующему выходу карта уже окажется на Центре, если не в прокуратуре…
— Шестьдесят два — двенадцать — вызов! Двенадцатая бригада — вызов! — прогремели динамики.
Бондарь и Сорокин поднялись и вышли.
Федулаев бросил взгляд на часы, висевшие над дверью.
— Теперь перейдем к самой проблематичной для нас с вами смерти, если, конечно, вы не восьмая бригада и не взяли больного с улицы — смерти в автомобиле. Здесь решение руководства всегда бывает таким: «недооценка тяжести состояния, вкупе с отсутствием адекватной терапии, привела в процессе транспортировки к резкому ухудшению состояния больного, повлекшему за собой его смерть». Хорошего в этом мало. Можно, конечно, попытаться сдать труп под видом клинической смерти в ближайшую больницу, — Федулаев на ходу опасливо покосился на заведующую, но та никак не отреагировала на его слова. — Иногда это удается, тем более что реанимации отписаться легче. В противном случае вам надо ехать в ближайшее отделение милиции и уже оттуда сообщить о смерти больного диспетчеру направления и в службу трупоперевозки. Разумеется, не забудьте сообщить об этом дежурному по отделению милиции. Тело из машины не выгружаете и ждете «труповозов». В карте вызова не забудьте аргументировать ваше решение о самостоятельной госпитализации, причем учтите, что как бы не обстояло дело, состояние больного в момент начала госпитализации должно быть не хуже чем средней тяжести. Ни в коем случае не тяжелой!
— Позвольте мне добавить! — Чугункин дисциплинированно поднял руку.
— Пожалуйста, Кирилл Евгеньевич, — разрешил Федулаев.
Чугункин встал. Федулаев остановился у окна и обернулся к аудитории.
— Коллеги! Не забывайте о том, что на трупе должны остаться следы проведенных вами реанимационных мероприятий! Иначе патологоанатом на секции даст заключение о том, что реанимация не проводилась и вы получите по ушам за неоказание медицинской помощи и фальсификацию карты вызова. Со всеми вытекающими последствиями, вплоть до судимости! У меня все.
Сев на место, Чугункин переглянулся с Федулаевым. «Я же понимаю, что как старший врач ты не все можешь озвучить», читалось в его глазах.
— В случае смерти после вас вы должны иметь веские и всесторонне аргументированные основания для оставления больного на месте, — три шага, поворот, три шага, поворот. — Отказ больного от госпитализации еще ни о чем не говорит. Причем не забывайте, что в случае этого самого отказа больной в момент осмотра должен быть полностью контактен! Не бойтесь вызвать на себя «спецов» и не забывайте про актив на «ноль три» через два часа с отзвоном старшему врачу оперативного отдела. В карте вызова проведенное лечение должно быть расписано в строгом соответствии стандартам.
Федулаев остановился и заглянул в свою шпаргалку.
— Напомню, что в стационарах смерти до суток с момента госпитализации считаются «скоропомощными» и рассматриваются совместно обеими сторонами. Поэтому если вы привезли тяжелого больного, то не забудьте подробно и четко указать в сопроводительном листе проведенную терапию. И не забывайте в обязательном порядке получить в карту подпись врача, принявшего у вас больного. Врача! — Федулаев повысил голос. — А не медсестры, как зачастую бывает.
Слушатели заулыбались.
— И в заключение остановлюсь на нюансах. Случается так, что родственники умершего, никак не могущие поверить в его смерть, требуют у бригады, прибывшей на констатацию, провести реанимацию. Порой приходится идти им навстречу и проводить имитацию реанимационных мероприятий с последующим указанием в карте вызова, что эта самая имитация проведена по медико-социальным показаниям во избежание возникновения конфликта на вызове. Но! — Федулаев снова повысил голос. — И-ми-та-ци-ю! Никаких инъекций в мертвое тело делать нельзя, иначе вы можете получить крупные неприятности!
— Четырнадцатая бригада — падение с высоты! — известили динамики.
Комнату покинули Чугункин и Малышков.
— Если вы приехали на «труп на улице», то обязательно должны дождаться милицию, причем оставляете им не бланк констатации смерти, а сопроводительный лист, в котором обязательно, во избежание обвинений в мародерстве, подробно перечисляете личные вещи умершего, часы, мобильный телефон, указываете сумму денег и документы, которые он имел при себе.
Федулаев, словно спохватившись, что долго стоит на одном месте, снова продолжил вышагивать по комнате.
«Как журавль», — подумал Данилов.
— Непременно узнайте фамилию милиционера, который будет охранять тело, запишите ее в карте вызова и не забудьте позвонить в трупоперевозку Это ваша обязанность, не милицейская.
— Недавно был случай на шестьдесят четвертой подстанции, — вспомнила Елена Сергеевна. — Один из врачей забыл позвонить в трупоперевозку, и труп двенадцать — представляете себе — двенадцать часов пролежал на улице! Был огромный скандал. ГУВД прислало грозную бумагу на имя Целышевского, оттуда ее спустили на Станцию… Знатная была нервотрепка! И доктору, и мне, и Борису Ефимовичу досталось на орехи.
