Укропчик тогда только начинала карьеру «менеджера торгового зала» в ювелирном салоне «Bvlgari».
Аврелия рассудила, что хватит поклоннику (он работал в каком-то совместном предприятии, так что деньжата должны были водиться) «включать дурака», и — после мучительных двухнедельных переговоров — согласовала с ним «коридор стоимости» подарка. Поклонник пытался погасить свет в коридоре, чтобы Аврелия не могла в темноте как следует рассмотреть подарок. Но она не снимала руки с выключателя.
Дело представлялось простым, как обед в столовой самообслуживания. Аврелия заводила поклонника в салон «Bvlgari», выбирала на витрине колечко за двести долларов. К ценнику колечка «менеджер торгового зала» Укропчик предварительно дорисовывала нолик. После необходимых процедур — осмотра колечка и примерки — Аврелия давала «добро» на покупку. Укропчик получала на кассе две тысячи долларов, чек же пробивала на двести. Аврелия, осыпая поклонника поцелуями, надевала на палец кольцо, убирала коробочку с чеком в сумку.
Вот, собственно, и все.
Однако судьба предложила другой сценарий. Вместо водевиля — детективно-психологический триллер в трех действиях.
В первом действии Аврелия и поклонник ровно без одной минуты два вошли в салон «Bvlgari» на улице Богдана Хмельницкого, недавно переименованной в Солянку. С двух до трех салон (по советскому еще обычаю) закрывался на обед. Укропчик натурально изобразила на лице досаду, но согласилась обслужить посетителей, несмотря на начавшееся обеденное время. Лишних покупателей в зале не было. Почему-то поклоннику сразу не понравилась Укропчик. «Вы давно здесь работаете?» — вдруг спросил он. Услышав вопрос, Аврелия поняла, что номер с чеком не пройдет, но судьба как будто пролила ей под ноги подсолнечное масло, и Аврелия, как несчастный Берлиоз в романе Булгакова «Мастер и Маргарита», заскользила по маслу судьбы в угодную судьбе сторону. «Что за бред? — как сквозь сон услышала она злобный голос поклонника. — Оно не может стоить две тысячи долларов! Я два года работал в представительстве «Ювелирэкспорта» в Ботсване! Позовите старшего!»
Сволочь, успела подумать Аврелия, а мне говорил, что в посольстве в Лиссабоне! Она вдруг словно увидела со стороны, как ее лицо белеет от гнева, а широко открытые глаза с ужасом смотрят на несчастную Укропчик.
Я должна ей помочь! — Аврелия покачала головой, но получилось так, что будто бы она — честная покупательница — отказывается верить в то, что в салоне уважаемой фирмы «Bvlgari» могут работать мошенники, точнее мошенницы. Аврелия опустилась в кресло, закрыла глаза. Она теряла контроль над ситуацией. Надо что-то делать, стучало в голове, но что?
Сквозь накрашенные ресницы, заштриховавшие в косую линейку окружающий мир, она увидела, что в зале появились встревоженные начальник салона и охранник. Укропчик пыталась что-то объяснить, но охранник уже крепко взял ее под руку, повел вместе с начальником и гневно тыкающим пальцем в ценник поклонником Аврелии в служебное помещение. Другой охранник, скрестив руки, встал у стеклянной двери, мрачно уставившись на Аврелию. Он был прост, как щеколда на этой самой двери, а потому не сомневался, что она «в деле» и с интересом ждал, как будут развиваться события дальше.
На этом первое действие закончилось.
Второе получилось внешне не сильно динамичным, но полным внутренних переживаний героини (Аврелии).
Вытащив телефон, Аврелия осознала, что понятия не имеет, кому звонить. Никто из многочисленных абонентов не мог ей помочь. Никому из них она не могла в считанные секунды объяснить, кто виноват и что делать. Вопрос — кому это выгодно? — не представлялся актуальным. Пальцы сами набрали номер домашнего телефона. Когда Аврелия уходила, мать была дома. Но сейчас гудки летели в пустоту. Потом трубку неожиданно взял отец.
«Папа! — только и успела она прорыдать в трубку. — Это я!»
«Где ты? Что случилось? Адрес. Быстро! — совершенно спокойно произнес отец, ни разу ее не перебив. — Ничего не бойся. На вопросы не отвечай. Скажи им, что сейчас приедет твой отец».
Аврелии вдруг стало легко. Она больше не боялась охранника. Вот так, подумала она, утопающий хватается за соломинку. Вспомнила отца — худого, в «мальчиковых», как говорили советские тетки, сандалетах, ходившего каждую неделю отмечаться к участковому. Когда он приедет? Что сделает? Кто его, беспаспортного, будет слушать? Аврелия сомневалась, что у отца есть деньги на такси.
Третье действие началось с визга тормозов у салона. Но это приехал не отец, а милицейский майор, который, указав охраннику пальцем на Аврелию, скрылся в служебном помещении.
Она пошла к двери, но охранник покачал головой, мол, даже не думай.
Потом подъехала другая машина. В салон, небрежно отодвинув охранника, как манекен или чучело, вошли отец и неопределенного возраста дядя, которого Аврелия прежде не видела. И очень хорошо, что не видела, впрочем, успела подумать она.
У дяди было серое, напоминающее дно вытряхнутой пепельницы, лицо, глаза, как у мороженого судака, руки — в причудливых вензелях наколок. На тыльной стороне ладони у него тоже была какая-то надпись, но Аврелия не успела разобрать. Во всяком случае, точно не «Люди — карты Бога».
Дядя держался с такой естественной уверенностью, что вполне мог позволить себе наколку: «Люди — мои карты».
Отец радостно улыбнулся Аврелии, как будто она только что предъявила ему зачетку со сплошными пятерками. Дядя тоже попробовал изобразить улыбку, но губы с трудом раздвигались на его, похоже, не приспособленном для этого лице.
Что произошло за занавесом (в служебном помещении) Аврелии потом рассказала Укропчик.
В ее интерпретации события развивались следующим образом. Когда майор расположился за столом писать протокол («Я сказала, что понятия не имею, откуда лишний ноль, мало ли кто подрисовал, хорошо еще, что чек на двести не успела пробить!»), в комнату вошли два кошмарных уголовника. Говорил, в основном, один, но Укропчик мало что разобрала. Он говорил на русском, но непонятном языке. Укропчик поняла только, что этот страшный тип знает и хозяина салона, и майора. Он взял со стола ценник, рассказала Укропчик, порвал его, потом посмотрел на этого… твоего… друга, сказал, что тот ошибся, никакого лишнего нуля не было, велел ему не смешить уважаемых людей, а немедленно купить кольцо девушке, а перед другой девушкой, то есть передо мной, извиниться.
Все вышли в зал. Поклонник молча протянул Аврелии конверт. «Здесь две тысячи долларов, — сказал он. — Надеюсь, этого хватит, чтобы нам больше никогда не встречаться. Было очень приятно познакомиться с твоим отцом», — не оглядываясь, направился к выходу.
«Замечательная у вас продавщица, — похлопал по плечу отец начальника салона. — Работает, как часы, блюдет служебную копейку. Надеюсь, — подмигнул Укропчику, — не засидится на мелкой должностишке!»
«Возьми себе половину, — сказала Аврелия, когда они с отцом оказались на улице. — Купишь костюм, новые ботинки».
Отец покачал головой.
