Книга Мы никогда не расставались, страница 34. Автор книги Ирина Лазарева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мы никогда не расставались»

Cтраница 34

— Не может быть! — воскликнула Настя с невыразимым укором.

Он улыбнулся. Улыбка вышла кривая, оттого, видимо, что он пытался ее скрыть.

— Никогда не предполагал, что одной безобидной фразой можно так исчерпывающе выразить отношение к человеку. Следует вывести, что я кажусь вам таким злодеем, что уж и права не имею близко ставить себя к Арояну и Вересову.

Настя молчала и крепилась, чтобы не сказать ему что-нибудь обидное, лишь бросала исподлобья отчужденные взгляды.

— Что ж, ваше молчание красноречивее всяких слов. А вы, однако, совсем не умеете притворяться. Редкое качество в наши дни.

Он оглянулся на состав, который смельчакам с риском для жизни удалось расцепить. Теперь вагоны догорали вдалеке на рельсах, разбрасывая вокруг смертоносные осколки.

— А для кого рыба? — спросил он.

— Для кошки, — отвечала она, хмурясь.

Он засмеялся и пошел прочь. Настя вернулась к прерванному занятию, надеясь выловить и вторую рыбу, но ее уже затерло льдинами. «Ходят тут всякие, — недовольно думала она, — вот и рыба пропала. Не нравится ему, видите ли, мое отношение! А кто же ты, если не злодей, злодей и есть. Сначала арестовывает, потом о здоровье справляется. У-у, изверг… А все-таки есть в нем что-то странное, не пойму что. Лицо бесстрастное, а в глазах какая-то скрытая боль, сразу и не разглядишь. Как же так — вместе учились, а теперь враги? Надо будет Вазгена расспросить».

Она пошла к дому смотрителя, куда возвращались девушки из бомбоубежища.

Настя заняла свое рабочее место в приемной и углубилась в бумаги. Командир гидроучастка отсутствовал — тоже был на трассе. Через час зашла Полина с совершенно зареванным лицом:

— Настя, там детей привезли. Сердце разрывается, глядя на них. Пошли, поможем чем-нибудь.

На детишек действительно страшно было смотреть. Это были воспитанники Ленинградского детского дома от пяти до семи лет. Они стояли без движения там, куда их поставили, потому что сами, по-видимому, ходить не могли. Крохотные личики их, полускрытые платками и ушанками, были сморщенны, мертвенно бледны, безжизненны и казались преждевременно состарившимися; круглые глазки, обведенные тенями, смотрели безразлично и отвлеченно. Для того чтобы нести их вещи, к ним были приставлены комсомольцы, которые сами находились в крайней степени истощения и с трудом передвигали ноги.

Девушки, взглянув на детей и ужаснувшись, кинулись в землянки отыскивать, что у них осталось от пайка; сбегались матросы и офицеры, несли съестное, все, что могли. У Насти еще с Нового года была припасена половина шоколадки. Она попыталась вложить ее в руку шестилетнему ребенку, но мальчик равнодушно посмотрел на угощение и не шевельнулся. Моряки относили детей в машины на руках — те цеплялись дрожащими, прозрачными ручонками за бушлаты и испуганно озирались, некоторые горько расплакались, — туда же усадили их обессилевших провожатых, укутали и снабдили, чем могли, после чего караван грузовиков взял курс на Кобону.

Подошел Вазген, Настя бросилась к нему с рыданием:

— Что же это такое, объясни мне, пожалуйста? Для чего мы здесь мучаемся, переносим бомбежки, если дети умирают с голоду? А ты, ты каждый день рискуешь жизнью, ты, Алеша и все остальные, зачем все это? Значит, мы никому и ничем не помогаем, все зря, зря!..

— Как же не помогаем, Настенька? Вот сегодня детей эвакуировали, теперь они спасены, а если бы не было нашей дороги, то они наверняка бы погибли. Мы еще многих спасем. Да, всех не накормить, но кого-то мы накормим, кого-то вывезем, это тысячи, тысячи спасенных жизней. Благодаря нам держится Ленинградский фронт. Что стало бы с войсками без боеприпасов и продовольствия? Вот увидишь, общими силами мы разобьем фашистов. Не плачь, моя хорошая, мы все правильно делаем.

Теперь, находясь в Осиновце, Настя часто видела изможденных, полумертвых людей, прибывающих из Ленинграда. Это были дети, потерявшие родителей, старики, женщины с грудными младенцами, целые семьи; поток эвакуируемых с каждым днем увеличивался, их размещали в эвакопункте в деревне Ваганово, где был развернут палаточный городок, кухня, столовая, медицинская часть. Люди прибывали тысячами, поэтому местное население было эвакуировано за озеро, а освободившиеся крестьянские дома тоже использовали для приема ленинградцев. Изможденных людей кормили, отогревали и отправляли на Большую землю, и теперь Настя чувствовала, что усилия ладожцев не пропадают даром.


В марте Вересов и Ароян встретились после почти месячной разлуки, так как до сих пор им не удавалось появляться в Осиновце в одно и то же время. Над озером стоял плотный туман, и налеты вражеской авиации временно прекратились.

— Ты здоров ли, брат? Осунулся что-то, — говорил Вазген, обнимая Алешу на пирсе. — Жизнь на льду не идет на пользу. Ничего, скоро откроется навигация, легче станет. Вот кончится война, и мы с тобой обязательно съездим в Армению, ко мне домой. Отогреешься там, на нашем солнце. Я тебя таким вином угощу, какого ты никогда не пробовал — густым, терпким и красным, как кровь.

— Нет уж, благодарю. Кровищи мне и здесь хватает.

— Не хочешь? Хорошо. А румяные кусочки молодой баранины на шампурах, с зеленым перцем, помидорами и баклажанами тоже не хочешь? А свежую форель, только что из Севана, с золотистой хрустящей корочкой, или янтарный виноград…

— Вазген, да ты садист!

— Черт, прости, не подумал. Пошли пообедаем, у меня у самого нутро сводит. Заскочим только за Настей. Она тоже по тебе соскучилась.

В приподнятом настроении они направились было к маяку, как вдруг Вазген сказал:

— Алеша, у нас на правом траверзе Смуров.

Алексей повернул голову и увидел Смурова, который спешил им наперерез.

— Да что ж он не уберется отсюда никак? — с сердцем сказал Алексей. — Я надеялся, что больше его не увижу.

— Вересов, на пару слов! — окликнул Смуров.

— Подожду тебя в столовой, — проворчал Вазген, — не хочу в такой день портить себе нервы.

Алексей остановился, поджидая Смурова. Они сошлись, скрестившись взглядами — Вересов непримиримо-холодным, Смуров — упорным и невыразительным.

— Хочу заранее поставить вас в известность, старший лейтенант, что собираюсь присутствовать на вашем катере во время боевого задания, как только корабли выйдут в море, — официальным тоном сообщил Смуров.

— Вот как! Моего согласия, как я понимаю, вам не требуется, — насмешливо отозвался Алексей.

— Я имею право находиться на любом корабле флотилии, не спрашивая на то согласия его командира, — возразил Смуров с прежней интонацией.

Алексей подступил к нему вплотную:

— Никак не пойму, что ты за человек, Смуров. Неужели ты думаешь, что я в состоянии вынести твое общество после того, что ты натворил?

— А что я такого натворил? — без запинки отозвался тот.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация