Леня заметил Вячеслава Сергеевича от самых дверей кафе, хотя
тот сидел в дальнем конце зала. Впрочем, этот человек был заметен в любой толпе
— его выразительное, решительное, породистое лицо, яркие глаза, густые седые
волосы и врожденная элегантность невольно бросались в глаза.
Леня пересек кафе, осторожно лавируя между столиками, и
поздоровался. Вячеслав Сергеевич приветливо улыбнулся ему. Перед ним стоял
полупустой стакан свежевыжатого сока.
— Что вы будете пить, Леонид?
— Кофе по-венски.
Седовласый мужчина небрежным жестом подозвал официанта и
заказал кофе по-венски для Лени и вишневый для себя. Как только официант
отошел, он повернулся к Маркизу и спросил:
— Ну как, вы подумали над моим предложением?
— Знаете, — Леня задумчиво постучал ногтем по
пепельнице и тяжело вздохнул, — мне конечно не хотелось бы вас огорчать,
но я зарекся принимать заказы такого рода. Последнее время от таких заказных проектов
у меня одни неприятности. Другое дело, когда я сам придумываю операцию,
тщательно прорабатываю ее до мелочей… а если замысел исходит от другого
человека, в нем могут оказаться неизвестные мне подводные камни…
— Однако вы взялись за «ювелирное дело», —
напомнил Лене собеседник, — и блестяще с ним справились…
— Это другая история! Во-первых, как это не смешно,
вопрос заключался в восстановлении «исторической справедливости». Меня очень
возмущают люди, способные ограбить ребенка или старика… да, честно говоря, и
дело было очень легкое, а то, о чем вы меня просите теперь, кажется мне далеко
не таким простым… конечно, я пока не знаю подробностей, но по крайней мере, так
говорит мой внутренний голос, а я привык ему доверять.
— Я подумал и решил, что могу ознакомить вас с
кое-какими подробностями… — начал Вячеслав Сергеевич, но Леня жестом остановил
его:
— Если я буду посвящен в детали операции, я уже не
смогу отказаться от участия. И вообще, вы же сами говорили при нашей прошлой
встрече: меньше знаешь — крепче спишь…
— Наверное, вы правы, — Вячеслав Сергеевич опустил
глаза, — это действительно непростое дело, непростое и опасное. И для вас
это — только чужая головная боль. Но для меня ваше согласие — вопрос жизни и
смерти. Буквально…
Он на какое-то время замолчал и снова поднял на Маркиза
взгляд. Лене показалось, что за прошедшие с начала их разговора минуты его
собеседник постарел на добрый десяток лет. Видимо, он действительно очень
рассчитывал на Ленино согласие, и теперь утратил почву под ногами.
К столику подошел официант с заказом, и Вячеслав Сергеевич
настороженно замолчал. Официант составил на стол чашечки. Леня обратил внимание
на его грубые, слишком крупные для официанта, поросшие густыми рыжими волосами
руки. Они казались особенно нелепыми по сравнению с крошечными кофейными
чашечками. Седовласый мужчина дождался, когда служитель отойдет, проводил его
равнодушным взглядом и продолжил:
— Я очень рассчитывал на ваше согласие и даже
приготовил кое-какие материалы, которые могли бы помочь вам в работе.
Он вынул из внутреннего кармана небольшой плоский ключ и
положил его на стол перед Маркизом.
— Вы уверены, что не передумаете?
Леня медлил с ответом и не сводил глаз с Вячеслава
Сергеевича. Он видел, что для того ответ действительно важен, но тем не менее
он не унижается и не пытается давить на собеседника.
— Там же и аванс, — продолжал седовласый, поднося
к губам чашку, —уверяю вас, очень значительный…
Леня колебался. Вячеслав Сергеевич нравился ему, но он
обещал себе, а главное — Лоле больше никогда не браться за сомнительные дела, в
которых ему не все ясно и от которых исходит вполне определенный запах
опасности. Да и с Лолкой будут большие проблемы, она не хочет устраиваться
работать секретаршей. Леня прекрасно знал, что его партнерша упряма, как
ослица, и если что-то втемяшилось ей в голову, то ни за что ее не переубедить.
Разумеется, у Лени был в запасе специальный арсенал методов для убеждения Лолы.
В конечном итоге с ней он справится, но страшно подумать, скольких нервов это
будет ему стоить!
Леня поднял свою чашечку, но неожиданно вспомнил волосатые
руки официанта, и его передернуло от отвращения. Он поставил чашечку обратно,
не прикоснувшись к кофе.
— Подождите с авансом, — ответил он, — для
начала я хотел бы побольше узнать о том, что меня ждет, если я все-таки приму
ваше предложение…
Вячеслав Сергеевич тоже поставил чашку на стол и собрался
что-то ответить, но вдруг его глаза округлились, как будто он увидел за спиной
у Лени что-то ужасное. Леня инстинктивно оглянулся. Позади него не было ничего
особенного. Снова взглянув на своего визави, он испуганно привстал. Глаза
Вячеслава Сергеевича по-прежнему смотрели на что-то невидимое, но они
остекленели и утратили всякое выражение. У живых людей не бывает такого
невидящего взгляда. Тяжелые ухоженные руки упали на стол и начали покрываться
мертвенной восковой бледностью. Полупустая чашечка кофе опрокинулась, и напиток
растекся по столу, образовав неровное коричневое пятно, отдаленно напоминающее
карту Европы. Напротив того места, где угадывались очертания Италии, лежал
плоский ключ.
Леня быстро огляделся по сторонам. Никто пока не смотрел в
его сторону. Официанта, который их обслуживал, тоже нигде не было видно.
Осторожно, стараясь не делать резких движений, Леня взял со стола ключ, сунул в
свой карман, протер салфеткой все, к чему прикасался, положил на стол несколько
купюр и встал, стараясь не привлекать к себе внимания. Встреча с милицией и
разговоры о том, что связывало его с покойным, не входило в его планы.
Осторожно лавируя между столиками, Леня покинул зал.
Его машина была припаркована на другой стороне улицы. Маркиз
огляделся и ступил на проезжую часть. В ту же минуту из-за угла на бешеной
скорости вылетела темно-зеленая машина. Все решали доли секунды, и сработали
рефлексы, приобретенные когда-то давно в цирковом училище: Леня в самое
последнее мгновение подпрыгнул, как на пружинах, и отскочил в сторону.
Приземляясь на тротуар, он успел разглядеть в проносящемся мимо автомобиле
перекошенное яростью лицо и напряженно вцепившиеся в руль большие, грубые руки,
поросшие густыми рыжеватыми волосами.
Леня торопливо перебежал улицу и сел в свою машину, пока
убийца не предпринял еще одну попытку. Только захлопнув за собой дверь и
включив зажигание, он позволил себе перевести дыхание и подумать, что же
произошло. Тем более что после случившегося руки у него слишком дрожали, чтобы
вести машину. Но думать это не мешало.
Кто-то очень не хотел, чтобы Маркиз взялся за дело, которое
предложил ему Вячеслав Сергеевич. Настолько не хотел, что не задумываясь пошел
на убийство. Точнее, даже на два убийства — Ленин кофе наверняка тоже был
отравлен, и его спасло только то, что он к нему не прикоснулся, вспомнив
отвратительные волосатые руки убийцы.
