– Тут что-то не так, – сказала я, – что-то она замышляет, твоя Аля.
– Она не моя! Но ты права, на нее это не похоже. Она ведет себя так, словно провинилась передо мной.
– Может, ей стыдно за «Вонючую ведьму»?
– Не знаю, – вздохнула Туся, – в любом случае это странно. А ты что делаешь сегодня вечером? Можно я приду к тебе? Будем делать то, что ты любишь больше всего на свете.
– Это что? – не поняла я.
– Ничего! – засмеялась Туся. – Ты забыла, что больше всего на свете ты любишь лениться?!
– Ага, – призналась я, разглядывая Анхеля, который примерял перед зеркалом белую бейсболку, – нет, прости, не могу… Сегодня мама пораньше с работы отпросилась, будет квартиру убирать. И мне надо с ней поговорить.
– Насчет НГ?
– Да.
– Ого. Ну, удачи!
– Мне она пригодится, – вздохнула я.
Когда я вошла в квартиру, мама стояла возле книжного шкафа и смахивала сверху тряпкой пыль.
– Привет! – обрадовалась она мне. – Ты вовремя! Подержи-ка!
Я разделась, скинула сапоги и, подойдя к ней, приняла стопку книг.
– Свеклой пахнет, – сказала я, – варишь для завтрашнего салата?
– Да, – бодро кивнула мама, – хочу сделать один традиционный салатик с грецкими орехами и черносливом, а один – новый, мне коллега по работе рецепт дала, с козьим сыром и авокадо. Папе, конечно, не понравится, он у нас консерватор, но на тебя я рассчитываю.
Мама подмигнула мне и положила на мою стопку еще одну книгу. Приободренная ее радостным голосом, я осторожно начала:
– Я обязательно попробую твой салатик… Только… первого, ладно?
– А почему не сразу? – нахмурилась мама.
– Я не уверена, что у меня будет возможность. Я… я хотела отпраздновать Новый год… э-э-э … не дома.
– А где? На Красной площади? Ты же знаешь, мы с папой против.
– Нет, мам, дома… П-просто не у нас.
– С Туськой, что ли, договорились? Так позови ее к нам! Вместе с родителями. У нас и места больше. Запретесь в твоей комнате и делайте что хотите.
– Нет, мам. Меня… меня один мальчик позвал встретить Новый год к себе.
Мама уперла руки в боки и посмотрела на меня сверху вниз.
– Какой мальчик? Из класса?
– Не совсем… Но это хороший друг нашего Егора. Ну, Клюева.
– Так откуда он взялся, этот мальчик?
– Приехал. Из Испании. К бабушке. Его зовут Анхель. Он такой классный, мам. Ну и такой. Хороший. Он воспитанный. Тебе бы понравился.
– Так позови его к нам, – прищурилась мама.
– Ну ма-ам!
– У вас там вечеринка, что ли? Еще люди, кроме него, будут?
– Э-э-э…
– Мария!
– Нет…
– Понятно.
Голос мамы не предвещал ничего хорошего. Никакого Нового года с Анхелем вдвоем.
– Мам…
– Мария! Приехал на каникулы какой-то парень… Кстати, сколько ему лет?
– Мой ровесник!
– Конечно, приехал на время и ищет себе временную подружку. Ты что, не понимаешь? Это для него как курортный роман!
– Мама!
Слезы подступали.
– Перестань, мама, не надо так!
– Дурочка ты моя, – мама слезла со стула и попыталась меня обнять, – я понимаю, влюбилась в испанца…
– Он наполовину русский! У него просто имя испанское. Но по-русски он почти без акцента говорит. Правда!
– И сколько ты его знаешь?
– Несколько дней…
– Несколько – это сколько? Неделю? Меньше?
Я отвернулась.
– Мария… Я против. И папа, я уверена, тоже считает, что…
Я недослушала, что там считает папа. Убежала к себе в комнату. Шандарахнула дверью так, что постер с Хуанесом, висевший на ней, упал на пол и улетел под кровать. И пусть.
Я схватила телефон, набрала Туськин номер, чтобы поплакаться ей в жилетку, точнее, в ее белый медицинский халат, в котором она смешивает аромамасла. Но никто не подходил, а мобильный был недоступен.
Ну и ладно.
Никто мне больше не нужен, даже Хуанес. А Новый год справлю одна. Выключу свет и буду рыдать в подушку, страдая от несчастной любви…
Глава 11
Побег
Но не успела я зарыдать, как пикнул телефон: сообщение от Анхеля «Вконтакте». «Как дела, ми нинья?» Я проглотила комок в горле. Подсела к компу, открыла русско-испанский словарь и ответила. Мне так не хотелось признаваться, что мама не пускает меня отметить Новый год с ним, что я решила этого не делать. Если честно – я испугалась, что он найдет другую девушку, чтобы пригласить ее в гости. Да, я верила Анхелю, но мамины слова не давали покоя. «Временная подружка», «курортный роман»… Может, я и правда влюбленная дурочка… Как бы то ни было, этот вечер принадлежит нам двоим, и я не позволю его испортить дурным новостям. Лучше о них просто не думать…
Так что я ответила что-то бодрое, получила в ответ что-то нежное, от чего защипало в горле, и мы так увлеклись перепиской, что я не заметила, как наступила ночь.
Я перебралась под одеяло и строчила уже из кровати. Мама пару раз заглядывала ко мне, но я притворялась, что сплю.
Мы болтали и болтали. Анхель рассказывал о поездке в Португалию с друзьями – как они ехали из своей Саламанки часов пять до приморского городка Абейро, как у них на полдороге кончился бензин и как, все-таки добравшись до Абейро, они выскочили из машины и, раздеваясь на ходу, бросились в океан.
Наконец, у телефона села батарейка, и я отложила его. В голове звучали все нежные слова, которые произнес за нашу переписку Анхель. «Ми нинья», «ми чика», «ми амор», «ми корасон». Это значило «моя малышка», «моя девочка», «моя любовь», «мое сердце» и звучало гораздо круче, чем «зайчик» или «солнышко»…
Я заснула, и мне приснился океан с огромными ракушками на берегу. В моем сне мы с Анхелем встречали рассвет, сидя у кромки воды и взявшись за руки.
Проснулась я в полдень, с кухни слышался стук ножа – наверное, мама уже готовила те самые салаты. Я повалялась в кровати еще немного (ну как не полениться в последний день в году), потом встала, поставила заряжаться телефон, намереваясь позвонить Туське и обсудить с ней странное Алино поведение, как вдруг заметила, что мигает сообщение от Анхеля, которое я не успела прочесть вчера ночью из-за севшей батарейки.
«Ты никогда не спрашивала, но я должен тебе это сказать. Я уезжаю первого числа. Послезавтра. То есть уже завтра».
Я перечла это сообщение раз десять. Потом села на кровать, глядя в пустоту огромными глазами. Он. Уезжает. Завтра. А я… не могу… провести с ним… последний вечер?!
