Игорь открыл банку энергетика.
– Точно не будешь? – спрашивает.
– Не хочется, – отвечаю и неохотно пью воду. Ледяную, только из холодильника.
– Как хочешь, – пожал плечами Игорь.
– На прошлой неделе я почти не видела тебя в школе. Ты болел?
– Да, болел.
– Понятно…
Неловкое и унылое начало. Игорь только пил свой энергетик и даже не пытался поддержать разговор. На вопросы он отвечал односложно, а свои – не задавал и вообще оказался на редкость молчаливым.
– А какой у тебя любимый цвет?
– Да мне пофиг.
– А когда у тебя день рождения?
– В конце апреля.
– О, ты Телец?
– Ага.
– Ты романтик?
– Ну есть такое.
– Здорово. Наверное, ты любишь мечтать…
Завтра утром или даже сегодня вечером, когда я сяду в трамвай и поеду домой, мне будет очень стыдно за этот диалог, эти неудачные вопросы и весь этот неловкий момент длиною в два с половиной часа. Я буду смотреть в окно и морщиться, думая об этом.
– За какую команду болеешь?
– Я не фанат.
– Тебе не нравится футбол? Странно…
Когда все возможные дурацкие вопросы были заданы, а односложные ответы получены, оставалось только целоваться.
Игорь допил свой энергетик, я выбросила банку в урну. Зажевала мятной жвачкой и забралась ему на колени. Люблю доводить все до конца. Игорь не сопротивлялся. Он смотрел и молчал. Я поцеловала его. Было никак и противно.
Раз, два, три, четыре, пять… – досчитала до пяти в уме и встала на ноги.
– Пока, – сказала я, поправляя юбку и сумку. – Мне пора.
– Созвонимся, – отозвался Игорь, вытаскивая изо рта жвачку.
Я шла к остановке, смотрела на Останкинскую башню и довольно улыбалась. Я отклеила пластыри с ладони – один и второй – и тут же выкинула их.
Посмотрела на часы в мобильном, села у окна и задремала. Очнулась только через пять остановок, когда уже проехала южный вход на ВДНХ.
– …Знаешь, а по-моему, она просто страшненькая… – шепот за спиной.
– Вы видели ее плечи? Слишком широкие для девушки!..
– А ноги! Ноги ты видела? Ботинки почти сороковой размер!..
– Откуда знаешь?
– Я сама видела. В раздевалке, пока она в душе была.
– Да ладно! Это все фигня.
– Почему?
– Я слышала, что она встречается с Лавриковым! – третий шепот. – На Королева живет. Они с моим братом на футбол вместе ходят.
– Да ла-а-адно? – просипела вторая.
– Да. Их видели недавно в Ботаническом, эта рыжая сидела у него на коленях.
– Они целовались?
– Я думаю, они не только целовались.
– Да ладно?!.
Перед сном зашла в гугл. Поиск – холм Венеры.
Нашлось – семьсот сорок шесть тысяч ответов, две тысячи картинок и семьсот двадцать видеороликов на эту тему.
«Холм Венеры есть то возвышение, которое находится у основания большого пальца. Обыкновенно он отделяется первой главной линией, линией Венеры, которая также называется линией жизни, от остальной части ладони».
Засыпая, я все еще сидела «Вконтакте» с телефона. Игорь уже вернулся домой после нашей встречи и был онлайн. Я зашла на его страницу и удалила из друзей. Число моих подписчиков тут же увеличилось на одного, а через минуту снова стало прежним. Я удалила, он отписался от моих обновлений. А что я думала, он бегать за мной будет? Спокойная грустная злость.
Игорь не нравился мне. Я бы все равно его бросила через две недели. Просто было обидно, что он меня не оценил. Задел мою гордость, подпортил самооценку. Я подумала и удалила его из закладок. И даже переписку с ним удалила.
Мальчик в черной шапке, усыпанный пушистым прошлогодним снегом, был в Сети. На его стене висели всего три сообщения. Два видео и одна фотография. В статусе играл «Сектор Газа».
Нажимаю на фото, оно понравилось двадцати двум людям.
Нажимаю дальше. Мальчик стоит в снегу, а за спиной Останкинская башня.
Нажимаю дальше. Мальчик стоит на фоне стены с граффити.
Дальше. Мальчик сложил указательный палец левой руки с большим пальцем правой, а указательный палец правой – с большим левой. Он смотрит в это окно из пальцев и улыбается. У него прозрачные зеленые глаза и красивые губы.
Я закрываю его страницу, кладу в сторону телефон, отворачиваюсь к стене и тут же засыпаю.
* * *
Был обычный день, точнее – наше любимое время, когда день еще не начал становиться вечером, а значит, можно еще немного погулять и обсудить все важные дела.
Мы сидим втроем на детской площадке на Королева. Нинка переписывается на фейсбуке со своим рыжим англичанином, Настя залипла перед нетбуком.
Напротив нас метрах в десяти старая котельная. Грязная, серовато-белая стена была изрисована яркими неумелыми граффити. Точнее, только одной. Какой-то влюбленный идиот написал «Элька, я тебя люблю!» – зеленой краской. Кривые неустойчивые буквы, типичный почерк шестнадцатилетнего раздолбая.
– Ничего страшного, – успокаивала Нинка. – Ты ни в чем не виновата, это он придурок.
– Зато есть о чем поговорить, – улыбнулась Настя, не отрываясь от ноута. – Жаль не целовались.
– Целовались, – важно ответила я. – Я не особо хотела, но из принципа. Просто интересно было.
– Ну и как?
– Ничего особенного, просто бессмысленный обмен слюнями, – вздохнула я.
– Фу-у-у… противно, наверное.
– Да уж… А что ты делаешь? – спросила я Настю.
– Я переписываю все эсэмэски с телефона и копирую письма из электронной почты в один файл. Уже почти три года. Группирую по именам.
– А зачем?
– Для истории, – ответила она. – Еще я книжки по толкованию имен собираю. Сейчас модно называть необычными именами. Меня хотели назвать Феклой, но бабушка вовремя отговорила. И тогда меня назвали в честь баржи.
– Чего-о-о? – удивилась Нинка. – Ты бредишь. Какой еще баржи?
– Я родилась на месяц раньше срока. В тот день мама проснулась, позавтракала, намыла полы, вытерла пыль, сварила обед и села посмотреть телевизор. А там в новостях репортаж был, показывали канал, а на воде баржу. Старую такую, потертую, с красным спасательным кругом.
– Баржа «Анастасия» – вот это прикол, – тряслась от смеха Нинка.
– Не Анастасия, – обиделась подруга.
– Ты над нами издеваешься, – подключилась я. – Стерва. Ты посмотри на нее, сейчас еще обидится.
