— Не в этом же рванье, что на ней? — в отчаяньи стучит по столу Муратовна. — Ты же все мозги пропила, но хоть о дите-то позаботилась бы, если уж не о себе!
Риткина мать мычит что-то неразборчиво и вяло отмахивается от соседки. Она видит перед собой какой-то сон — сон наяву, и нет там ни соседки, ни Ритки, ни ее портфеля, ни сарафанчика.
И все же через два дня, первого сентября, Ритка стоит в школьном дворе с коротеньким букетом лохматых розовых и белых астр, с новым портфелем за спиной и в клетчатом сарафанчике. Сарафанчик Ритке велик, топорщится под мышками и закрывает тощие коленки. Но, во-первых, в магазине не оказалось размера поменьше, а во-вторых, Муратовна, одергивая на Ритке юбочку, сказала:
— Оно и хорошо, надолго хватит, класса до третьего, пожалуй. На вырост.
Это Муратовна пошла с Риткой в магазин и купила ей ручку, цветные карандаши, сарафанчик и портфель. Портфелей в магазине было всего два — с розовым пони и с глазастым автомобилем.
Ритка, конечно, выбрала себе пони.
Вон Вовка стоит, вон Лидушка Шмакова — она уже большая, в пятом классе.
А Ритка теперь первоклассница. Научится читать, писать, будет знать, какой день идет после понедельника и почему осенью опадают листья.
За спиной у двух Риткиных одноклассников стоят матери. А Ритку в школу привела Вера Муратовна. И теперь, когда звенит звонок и надо отправляться в класс, она торопливо крестит Ритку, и целует ее, и говорит:
— Ничего, ничего. Иди, учись, с Богом, в добрый путь, ясонька моя.
Глава 8
Математика и кролики
На школьном крыльце прибит скребок и стоит корыто с мутной водой. Надо сначала как следует поскрести подошвы о скребок, чтоб пласты жирной розовой глины отвалились, а потом потоптаться в корыте, чтоб еще немного смыть грязь.
Потом лежит на пути Ритки большая мокрая тряпка из старого и жесткого картофельного мешка. Об тряпку надо вытирать ноги, долго и тщательно.
Это новое слово, Ритка его в школе узнала. Тщательно — значит как следует, хорошенько.
Но только Риткины резиновые сапоги все равно остаются грязные. Наверное, потому что ей по грязи дольше всех идти — ее дом на другом конце деревни.
А на улице октябрь, все время идет дождь, с утра и до вечера. Серый дождь, красная глина. Сапоги прилипают к глине, и Ритке приходится наклоняться и держать их руками — так и бредет согнувшись.
Первый урок в школе — математика. Раиса Анасовна, директор, учит всех сразу: впереди у нее сидят первоклашки, за ними второй класс, потом третий и четвертый. Пока одни учебник читают, с другими она домашнее задание проверяет.
Ритка математику не любит.
Вот чтение и письмо — другое дело. Все удивляются, что пишет Ритка лучше всех. Ее тетрадку Раиса Анасовна даже пятиклассникам носила показывать. Мол, смотрите, балбесы, как можно красиво писать, а ведь всего только первый класс.
Ритка буковки пишет и тихонько поет себе под нос. Раиса Анасовна сперва ей делала замечания, велела молчать: у нас не урок пения! Но потом поняла, что Ритка так себе помогает красоту в тетради наводить, и договорились: пой, только тихо-тихо, про себя, чтоб почти не слышно было.
А математика — это скучно. Никак Ритка состав числа пять не может запомнить, как учительница ни бьется.
Вот вчера было просто, и совсем было поняла Ритка, что пять — это один и четыре, два и три, три и два, четыре и один.
А сегодня опять забыла. Два и… сколько? Шевелит Ритка пальцами и губами. А Раиса Анасовна сердится:
— Сожми руки в кулаки! В голове считай!
Ритка мучительно представляет в голове свою ладонь, мысленно оставляет два пальца.
— Три! — кричит она радостно.
— Сообразила, — кисло отзывается учительница, — все уже пятый пример решают, а ты только над вторым сидишь!
Нет, не любит Ритка математику, а математика не любит Ритку.
Примеры кончены, пора решать задачу.
Задача про кроликов. Из шерсти двух кроликов связали шапку. Сколько кроликов надо, чтобы связать две шапки?
Ритка смотрит в учебник и улыбается. Кроликов она очень любит. Это прямо про ее жизнь задача. Совсем легко решить.
Прошлой зимой татка вдруг принес откуда-то в дом трех кроликов. Двух беленьких и одного серого. Кроликам сделали загородку в углу избы, накидали сена, и они там смешно шебуршились. Ритка с Гелькой от загородки не отходили.
— А зачем кролики, татка?
— А вот пуха из них надергаем, Муратовна спрядет, и будет тебе или Гельке теплая пуховая шапка, — сказал татка.
Взял в руки одного кролика и дернул его за пушистый бочок. В руках остался клок белого легкого пуха.
Красивая шапка получится.
— А кролику не больно?
Татка сказал, что не больно. Что для того и пуховые кролики, чтоб пух давать.
Татка с мамкой спать завалились, а Ритка с Гелькой полезли к кроликам в загородку.
Конечно, Ритке тоже хочется себе пушистую вязаную шапочку, но ведь Гелька младше. Сначала свяжем ей, думает Ритка, а потом мне. Ой, а хватит ли нам на двоих на шапку?
— Иди, Гелька, сюда, будем проверять, хватит ли тебе пуха на шапку.
Посадила Ритка сестру перед собой в сено, взяла поперек пуза белого кролика, того, что попушистее был. И начала из него пух дергать. Дергает и к сестриной голове клочки прикладывает, смотрит — получается ли шапка.
Кролику не нравится, что его дергают, он вырывается и хочет убежать, да куда убежишь из загородки? Везде настигает его проворная Ритка.
Только нелегкое это дело — вымерить пух на шапку. Повыдергала Ритка кроличий бок клочками, смотрит — как раз полголовы Гелькиной в пуху.
Что ж, раз полкролика на полголовы хватило — значит, всего кролика на целую голову хватит.
— Не бойся, Гелька, хватит тебе на шапку, а мне еще второй кролик останется.
— А третий?
— А из третьего варежки свяжут, серые.
Ох, как смеялся татка, когда кролика увидел! А клочки пуха потом по всей избе долго носились.
Только не вышло из кролика шапки, продал их татка кому-то, когда ему деньги срочно понадобились. И опустела загородка. Гелька тогда полдня ревела, а Ритка реветь не стала — крепилась, что она, маленькая, что ли.
— Так сколько кроликов получится, Новак? — возвращает Ритку в класс голос Раисы Анасовны.
Ритка смотрит виновато в учебник. Там нарисованы две девочки в шапках, ну точно как Ритка и Гелька, а вокруг них четыре кролика.
— Четыре кролика? — робко отвечает Ритка.
— Правильно, молодец, — радуется учительница.
