— Надо быть земноводным, чтоб жить в этих краях! — пробормотал капканщик. Тусклый полузатопленный пейзаж, словно только что сошедший с листа гравюры, невольно нагонял тоску.
— Разделяю твои чувства! — ухмыльнулся Куяница. — Я ведь не из здешних мест, а с севера Фортуганы. Там все совсем по-другому: холмы, поросшие вереском, еловые леса да крохотные деревушки, укрытые в чащобах; одним словом — раздолье для вольного люда. Не то что здесь: круглый год сидишь в болоте с мокрым задом, любуясь на ветряные мельницы.
— Дом выглядит абсолютно нежилым… — вслух размышлял Атаназиус. — Калитка держится на одной петле, сад весь зарос… Я бы сказал — здесь по меньшей мере год никого не было. Неужели тот кабатчик подшутил над нами? Помнится, он все как-то странно поглядывал…
— Очень может быть. На хуторах любят повеселиться за счет путников; развлечений у этих селян, сам понимаешь — раз-два и обчелся! Съездить на ярмарку раз в сезон, выпить вечером пива, выкурить трубку табаку после ужина, ну там — потискать где-нибудь на огороде соседскую девчонку… Да и то — на следующий день это великое событие будет с жаром обсуждать вся округа!
— Гм… Я ему ужо устрою за такие шутки! — нахмурился Атаназиус.
— Так ты ж нынче простой охотник, твоя светлость, не к лицу за шпагу хвататься-то! — заметил Куяница; тон шкипера был простодушным, но в глазах плясали веселые чертики. — Маскировка, сам же говорил!
Капканщик проворчал нечто злобное в адрес спутника, потом вдруг усмехнулся:
— Ладно, ты прав. Знаешь, если столько лет носить маску, она прирастает к лицу. И отдирать ее приходится с мясом; это чертовски больно. А напяливать снова… Я ведь давно уже не чувствую себя герцогом Квендиго, хоть ты и дразнишь меня постоянно «вашей светлостью». Слишком долго гуляет по миру Квантикки шпион, авантюрист и капканных дел мастер; пожалуй, мы с тобой одного поля ягода.
Куяница впервые не нашелся, что ответить: внезапная откровенность спутника застала его врасплох.
Капканщик, мягко ступая, обошел усадьбу кругом. Сухая трава громко шуршала под его сапогами.
— Даже мышей не слышно… А в окна не заглянуть, высоко. Вот что, любезный: подсади-ка меня.
Шкипер подставил спину и охнул: весил его спутник немало.
— Ну что там?
— Ни черта не видать! — Капканщик тяжело спрыгнул на землю. — Ладно, попробуем дверь.
— Я уже пробовал, заперта.
Атаназиус снял с плеч котомку, порылся в ней и извлек на свет связку отмычек.
— Может, хоть постучимся, ради приличия — спросил его шкипер. — Или ты твердо решил предпочесть воровской вариант?
Атаназиус несколько раз с силой громыхнул дверным молотком. На крыльцо спланировало несколько чешуек отставшей краски.
— Пусто! — буркнул капканщик, перебирая отмычки. — Нет там никого, разве что привидения!
— А знаешь, в этом что-то есть… — задумчиво сказал Куяница, наблюдая за манипуляциями подельника. — Наверное, каждая провинция Фортуганы может похвастаться собственной легендой о призраках. В них всегда есть заброшенный дом, или развалины старой мельницы, или опустевший лесной хутор… А еще рассказывают о призрачных кораблях и даже о призрачных дилижансах. Кстати, в большинстве таких историй фигурируют заплутавшие путники.
— И чем они обычно заканчиваются?
— По-разному! — пожал плечами шкипер. — Но как правило, ничего хорошего, сам понимаешь.
Внутренности замка заскрежетали, послышался громкий щелчок.
— Посмотрим, чем обернется наша, — подвел итог капканных дел мастер, сдул с отмычки ржавую труху и шагнул в темный проем, тихонько фыркнув от странного запаха.
Внутри дома было тихо и пыльно. В щели между тяжелыми, выцветшими от времени гардинами пробивался тусклый свет. Бумажные обои с простеньким узором шли пузырями, кое-где виднелись следы протечек. По потолку расползалась черная плесень. Большой дубовый стол в центре комнаты был выложен яблоками: большинство уже начало подгнивать — именно они распространяли этот прелый, сладковатый дух.
— Как бы там ни было, но урожай в саду кто-то собрал, — вполголоса заметил Куяница.
Капканщик осматривался. Небольшое помещение, смежное с тем, в котором они сейчас находились, очевидно, служило кухней. Повсюду в ужасающем беспорядку громоздились горы перепачканной и разбитой посуды; медный таз на стене усеивали зеленые пятна коррозии. Здоровенные, темного стекла бутыли выглядывали из плетеных корзин по углам. Атаназиус нагнулся, вытащил из одной затычку, понюхал и сморщился:
— Похоже, здешние обитатели пытались делать домашнее вино, только вот получился у них злющий уксус…
Осмотр прочих комнат на первом этаже ничего не дал: по-видимому, ими никто не пользовался. Во многих даже не было мебели, и везде лежал толстый слой сора и пыли. По скрипучей деревянной лестнице они поднялись наверх. Капканщик толкнул первую попавшуюся дверь и вздрогнул, невольно хватаясь за рукоять гранпистоли.
— Проклятье!
Прямо напротив входа располагалось зеркало — потемневшее, все в язвах отставшей амальгамы; оно отразило вошедших.
— Да уж… Видок у нас, прямо скажем, разбойницкий, — отметил Куяница, поглаживая небритые щеки.
— Похоже, здесь у него мастерская. Хорошо… А то я было начал думать, что мы ошиблись адресом.
Пол комнаты усеивали куски гипса, рулоны бумаги и холста вперемешку со стопками книг, заляпанными краской подрамниками и инструментами. Кучи всевозможного хлама высотой доходили до пояса; выглядело это так, словно здесь не убирали годами.
Куяница присел на корточки и потянул краешек одного листа:
— Ух ты! А я ведь знаю этот памятник: он стоит в Саргассовой Гавани.
Атаназиус мельком глянул:
— Ну да, это его работа…
— Только там светильника нет.
— Какого светильника? — рассеянно спросил капканщик; мысли его были заняты чем-то другим.
Шкипер осторожно вытянул рисунок из кучи:
— Это ведь братья Тролле, так? Рогир — с бородкой и пистолетом; а Брауде держит в руке что-то вроде фонаря. Наверное, предполагалось, что ночью он будет зажигаться… Это же памятник, кому могла прийти в голову идея превратить его в уличный фонарь!
— Мне, например.
Капканных дел мастер медленно обернулся. Прямо в лоб ему уставилась гранпистоль — калибром никак не меньше шкиперской, но в отличие от нее, двуствольная.
Хозяин мастерской двигался совершенно бесшумно, и струхнувший Куяница вновь припомнил легенды о призраках — теперь они вовсе не казались такими уж смешными и нелепыми. Эвальд Гарпица — а заставший незваных гостей врасплох не мог быть никем иным — выглядел в полном соответствии со своим жилищем. Длинные редкие пряди свалявшихся волос обрамляли пятнистую лысину, лицо покрывала недельной давности седая щетина. Одет знаменитый скульптор был в совершенное рванье: домашние войлочные туфли, лоснящиеся панталоны, изъеденные молью шерстяные чулки и целый ворох засаленных рубах, поверх которых сидела нелепая кургузая кофта с оборванными пуговицами. Завершал наряд невообразимо грязный, волочившийся по полу халат, заляпанный краской и продранный в нескольких местах.
