— Смыш… Смешной переулок, пять. И скажите, вас прислал Медиус!
На этом силы красноносого иссякли: он мягко осел под стойку и захрапел.
* * *
— Вдвоем?! — Капитан Старица поджал тонкие губы. — Господь с вами, что за нелепая фантазия! Послушайте, господин Квантикки; будь с вами хотя бы пара дюжин стрелков, тогда другое дело… Хотя и в этом случае предприятие представляется мне чертовски опасным. Но вдвоем, да еще со слабой женщиной — кстати, сколько лет вашей дочери?
— Э-э… Одиннадцать…
— Так она еще ребенок?! Нет, это просто безумие! — Старица гневно мотнул головой. — Я не собираюсь участвовать в такой авантюре, любезный… Да это все равно, что стать вашим могильщиком!
Капканщик угрюмо уставился в пол. Следуя рекомендациям пьянчужки Медиуса, он подсознательно ожидал увидеть такого же, как тот, старикана — разве что не столь опустившегося. Однако Нерман Старица и теперь походил на флотского офицера: сухощавый, седой как лунь, но с безупречной выправкой, в свои семьдесят два года он выглядел едва ли на шестьдесят. Капитан — человек чести, мрачно подумал Атаназиус; редкое явление в наши дни… Но как же это сейчас некстати! Такой вряд ли поступится своими принципами, польстившись на вознаграждение; подкупить его нечего и думать, только уговорить…
— Вы, вообще, представляете, что вас ждет на том берегу? — Старица истолковал молчание собеседника как сомнение.
— Этого никто не знает, — покачал головой капканщик. — Думаю, ссыльные все же нашли некий способ общежития… Человеку свойственно объединяться с себе подобными — хотя бы ради выживания…
— Да поймите вы наконец — это разбойники, убийцы, отбросы общества, для которых не нашлось даже места на материке! Если там и есть какая-то форма организации — то она наверняка сродни волчьей стае, где вожаком выступает самый сильный и безжалостный из негодяев! Вас просто разорвут на части, сожрут — причем, вполне возможно, в самом буквальном смысле… Если вас не заботит собственная участь — подумайте о судьбе ребенка!
Капканщик поднял глаза к висевшей на стене карте:
— Скажите, господин Старица, вы ведь командовали в свое время «кораблем мертвецов»?
— Да, и что?
— Высадка каторжан производится на каком-то определенном участке берега или как решит капитан?
— Обычно это юго-запад острова, там есть несколько удобных мест. Насколько я знаю, исключений не бывает — ну разве что какой-нибудь корабль занесет штормом в пролив Бурь… К чему вы это?
— Я намереваюсь сойти на берег на северо-западе, у отрогов Пояса Борея, то есть примерно в ста шестидесяти — ста семидесяти километрах от обычных мест высадки… Подождите, не перебивайте меня, капитан, — я прекрасно понимаю, что это не является гарантией безопасности… И все же риск неприятных встреч там будет несколько ниже. Я не отступлюсь от задуманного, господин Старица; нет, сударь, я не таков!
— Да что вас так тянет в эту преисподнюю, скажите на милость!
К этому вопросу капканщик готовился долго и рачительно; он понимал, что столь необычный поступок требует объяснения в глазах людей.
— Я историк, — принялся излагать заранее сочиненную легенду Атаназиус. — Всю свою жизнь я был не в ладах с так называемой «официальной наукой»; эти глупцы не способны видеть дальше своего носа! И вот однажды, роясь в архивах, я нашел некие бумаги… Указание на древний храм. Чудовищно, невообразимо древний, воздвигнутый некогда в Коваленхальде титанами сгинувшей расы… Это блестяще подтверждало мои теории, но коллеги подняли меня на смех! Послушайте, я продал все, что имел, — дом, имущество; все ради того, чтобы снарядить эту экспедицию! Я не убоюсь опасностей и не отступлюсь от задуманного. Вопрос лишь в том, кто перевезет нас с дочерью через море Дьявола; я предпочел бы вас — поскольку вы лучший из здешних мореходов. Но коли вы не согласны, что ж… Найму кого-то похуже.
Капканщик замолк, искренне надеясь, что сказанное прозвучало хотя бы отчасти достоверно. Он был мастером ловушек, в особенности ловушек на людей — но здесь и сейчас, под проницательным взглядом светлых глаз, собственная легенда вдруг показалась ему хиленькой, сметанной на белую нитку — ну как Старица бросит ему: «Вот и ищите, господин лгун; а я с вами дел иметь не желаю…»
— Сколько времени вы рассчитываете пробыть на острове? — после долгого молчания спросил капитан, и Атаназиус незаметно перевел дух.
— Запасов провизии у нас хватит на полтора-два месяца; может, и больше…
— Давайте договоримся так: я вернусь за вами в середине июня; если вас не будет в условленном месте — совершу еще один рейс, в начале июля… Это все, что я могу для вас сделать. Вы одержимый, господин Квантикки; по совести, стоило бы упрятать вас за решетку — для вашего же собственного блага.
— То же самое говорили мои столичные коллеги, — капканных дел мастер встал. — Я безмерно признателен вам, капитан; и сегодня же внесу деньги…
Нерман Старица досадливо махнул рукой. Атаназиус откланялся и взялся уже за ручку двери, как за спиной прозвучало:
— Они не хотели оставаться.
— Простите, что?
— Они не хотели оставаться; цеплялись за шлюпки, бросались к кораблю вплавь, карабкались на борт — с вытаращенными, обезумевшими от страха глазами… — Старица говорил без всякого выражения. — Конвой открыл стрельбу; они падали в воду и медленно уходили на дно, и вода становилась красной. Пришлось застрелить семь или восемь человек, чтобы остановить остальных. Теперь их не расковывают, так и оставляют на берегу. Лишь вручают кому-нибудь молоток да зубило — и отныне это все, что у них есть, кроме цепей и лохмотьев… Подумайте хорошенько, Атаназиус.
ГЛАВА 6
Бабах! Пенный вал прибоя с пушечным гулом дробится о черные рифы; и укрощенная, лишенная своей злобной мощи волна устремляется дальше, шипя в мелкой прибрежной гальке, словно тысяча рассерженных змей. Над пологим берегом курится легкая искрящаяся дымка: водяная пыль, носимая порывами ветра. Кругом голо, ни деревца, ни кустика — лишь серебристые мхи, темно-серый камень да выглядывающие из расселин пучки жухлой ржаво-красной травы. Слева угадываются силуэты далеких холмов, справа — пустынная равнина, теряющаяся в стылом молочном небе… Здесь красиво, но это красота больших пространств: холодная, суровая… Северная. И все-таки до чего приятно вновь ощутить под ногами твердую землю! Путешествие на корабле слилось для Клариссы в сплошную череду дней, полных холода, сырости, тошноты и постоянной качки. Оказывается, морской болезни она подвержена не только в образе Дабби Дэя, но и в своем собственном… Море Дьявола, казалось, лишь ждало случая, чтобы оправдать данное ему название. Когда все уже было готово, отплытие пришлось отложить на два дня из-за налетевшего шторма. Гавань Писквилити располагалась в треугольной бухте, одинаково хорошо защищенной от северных и юго-восточных ветров, однако на выходе из нее было несколько мелей; и даже в спокойную погоду требовалось немалое мастерство, чтобы провести меж ними корабль. Впрочем, капитан Старица не зря считался лучшим моряком в этих водах; ни мели, ни рифы, ни изменчивые ветра не помешали ему доставить маленькую экспедицию к месту назначения.
