В столице произошли перемены — тревожные, хотя и едва уловимые. Умение почувствовать город Атаназиус числил непременным качеством профессионального лазутчика: ему была хорошо знакома и суровая неспешность Писквилити, и упругий, напористый ритм Саргассовой Гавани. Но за привычной суетой и нервозной веселостью обитателей Уфотаффо теперь проглядывал страх…
— Боюсь, мое возвращение запоздало, — с горечью обронил капканных дел мастер, просматривая свежие газеты.
Они с дочерью остановились в захудалой гостинице на окраине; мрачный мужчина и тоненькая болезненная девочка не привлекали здесь лишнего внимания. Деньги Атаназиуса подошли к концу, плата за номер вытряхнула из его карманов последние гю.
— Надобно посетить с визитом одного человека… — задумчиво сказал капканщик. — Думаю, риск невелик, зато у нас сразу появятся некоторые средства. Подожди меня здесь, милая; не хочу брать тебя в центр города…
— Ну пожалуйста…
— Некогда мне с тобой спорить! — раздраженно отозвался Атаназиус. — Так будет безопасней, пойми…
— Да? Только ты забыл одну вещь, папа: те, кто на нас охотится, — не простые люди! Они могут справиться с тобой или со мной, но… Но когда мы вместе, это уже не так легко…
Капканщик в изумлении посмотрел на Клариссу. Губы девочки были плотно сжаты, она твердо выдержала его сердитый взгляд — чего никогда не случалось ранее.
— Ну… Хорошо, — буркнул Атаназиус, впервые в жизни уступив собственной дочери.
«Один человек» обитал в роскошной, хотя и несколько запущенной квартире в самом центре Уфотаффо; Кларисса припомнила, что в бытность среди «уличных разбойников» не раз проходила мимо этого дома. Хозяин, в отличие от жилища, оказался совершенно бесцветным малым: стоило отвернуться, как его лицо тут же ускользало из памяти, оставляя смутное ощущение чего-то скучного и унылого. После обмена несколькими осторожными репликами этот господин принялся вскрывать половицы в прихожей. Спустя некоторое время на свет появился плоский цинковый ящик. Помимо денег, в нем лежал пакет из плотной промасленной кожи, покрытый мелкими кристалликами соли: очевидно, за время пути ему довелось испытать немало превратностей судьбы. Внутри пакета был конверт, а в нем — лист бумаги, весь исписанный цифирью.
— Когда пришло послание? — поинтересовался Атаназиус.
— Буквально за несколько часов до вашего появления; и доставивший его выглядел не лучшим образом — получил пулю в бок…
— При каких обстоятельствах?
— Сие мне неизвестно; я ведь только звено в цепочке, — пожал плечами хозяин. — Он ушел сразу, дабы не навлечь беды; искренне надеюсь, бедняга выживет…
— Плохо, все плохо, ч-черт… — помрачнел Атаназиус. — Я могу попросить у вас бумагу и карандаш?
Достав требуемое, неприметный господин тактично удалился; а капканщик принялся за дешифровку. Выходила околесица — до тех пор, покуда его не осенило использовать собственную систему с кодовым словом «Кларисса», известную лишь ему и старому герцогу.
Здравствуй, сын! — гласило послание. — Война в самом разгаре, и все идет в точности так, как я опасался. Монархия обезглавлена; претенденты на трон выстраиваются в длинную очередь — а меж тем от всего Королевства скоро останется только наш островок. После гибели (увы, уже несомненной) Его Величества командование сухопутными войсками то и дело переходило из рук в руки, так что мне в конце концов пришлось вмешаться — и волевым решением поставить во главе наших вооруженных сил собственную персону. Ты можешь себе представить, скольким это пришлось не по вкусу. Готика напоминает сейчас перегретый корабельный котел; иногда мне хочется поблагодарить наших врагов — если бы не они, стравливать пар было бы не на кого. Достаточно лишь сказать, что за последний месяц я успешно пережил два покушения; к счастью, фортуна покуда благоприятствует старому моряку. В этой ситуации я не вижу иного решения, кроме как номинально узаконить собственные права и короноваться. Поверь, это нелегкий выбор — и будь у меня возможность, я с радостью возложил бы бремя верховной власти на плечи достойного. Беда в том, что таковых попросту нет; Крайоль V не оставил прямого наследника. Да и позволь уж совсем откровенно: их династия изжила себя еще несколько поколений назад, и теперешний интерегнум не более чем логичный финал такого правления. Сейчас как никогда важно проявить политическую волю, собрав мощь Королевства в единый кулак. Республиканские глотки вопят о скорой победе; но Готика — тот орешек, о который будет сломано еще немало зубов.
Думаю, ты понимаешь, к чему я клоню. Вне зависимости от результатов твоих изысканий герцог (пока еще) Атаназиус Квендиго, наследник и продолжатель древнего и славного рода, нужен мне здесь. Церемония должна состояться в середине июля; надеюсь, ты успеешь добраться до наших берегов. Как можно скорее отправляйся на юг, на остров Парралантиду. Это узкая полоска суши, номинально принадлежащая Зюйдландии, но на деле практически неподконтрольная тамошней юрисдикции. Единственный крупный город на острове — Порт-Бризант. Вот уже несколько столетий он является излюбленной гаванью пиратов, контрабандистов, работорговцев и прочей веселой публики. В прибрежных водах негласной договоренностью поддерживается мир — кстати, соблюдаемый даже нами; насколько мне известно, за все время существования Королевства он ни разу не был нарушен. Сейчас, покуда я пишу и шифрую это послание, готовится к отплытию паровой корвет «Сплендида» — любимая игрушка твоей племянницы. Кассандра будет ждать тебя столько, сколько потребуется; таков мой приказ.
У нас и нашего рода многое еще впереди, сын. Даже если мы потеряем последние принадлежащие нам клочки суши, у нас остается флот — изрядно потрепанный и устаревший, но все еще представляющий собой силу, с которой нельзя не считаться. А там… Кто знает? Есть далекие южные земли, о коих и по сию пору мало что известно; пряно под боком есть мятежный, вечно воюющий Лотус, вполне возможно — зародыш некой будущей державы… В конце концов, на севере лежит Гляционида — материк, большей частью покрытый ледовым панцирем и не интересующий в данный момент ни единое государство. Все это дает обильную пишу для размышлений, не правда ли? Но поспеши, ибо любое промедление может стать роковым.
Письмо было датировано серединой мая. Что ж, еще один повод пересечь Шестидесятимильный пролив — подумал капканщик, поднося спичку к скомканным бумагам в пепельнице. Настало время простых решений; хоть это славно.
— Между прочим, я заметил в тайнике некий ларь, что это? — поинтересовался он на прощанье у хозяина.
— Адская машина, — спокойно ответил тот.
Ежели пол в прихожей попытается вскрыть кто-то, кроме меня…
— Понятно.
— Куда мы идем теперь? — тихонько спросила у отца Кларисса, когда они очутились на улице.
— На вокзал. Мы с тобой уезжаем на юг, дочка, — ближайшим поездом.
— Ой, правда? К морю? — обрадовалась девочка.
— Да, к морю, и… Еще дальше, — капканщик озабоченно нахмурился. Вокзал — отнюдь не то место, где стоит появляться, если на тебя объявлена охота; но железная дорога, пожалуй, самый быстрый и удобный способ оказаться на побережье.
