— Вздор! — фыркнула Магния, не дослушав сбивчивого рассказа Клариссы. — Госпожа Двестингаусс терпеть не может музыки, у нее тотчас начинается мигрень. А вам, юная дама, я бы дала совет спать по ночам, а не подслушивать и не выдумывать потом всякую чушь!
— Примерно такого ответа я от нее и ожидала! — посетовала девочка Цецилии после того, как очередной безвкусный завтрак объединил ненадолго обитателей дома. — Все-таки она просто жуткая грубиянка, правда?
«Ну, раз ты знала, что все так будет, зачем тогда спрашивала? — резонно возразила кукла и неожиданно добавила: — Лучше попробуй поговорить с этим горбатым доктором. По-моему, он тут единственный, кто относится к тебе нормально».
— Да, но мне ужасно не нравится его манера все время теребить что-то руками. Эти пальцы, прямо как пауки… Все время кажется, что он сейчас начнет дотрагиваться до моего лица. Бр-р!
«Но остальные еще хуже…»
Девочка вынуждена была признать, что Цецилия права. Скорей бы вернулся дядя Эрл! Где-то он сейчас…
* * *
Кларисса не знала, конечно, о печальной судьбе Птицелова. Увы, Эрл уже ничем не мог помочь своей маленькой подопечной. Тело его покоилось на кладбище, где хоронили обыкновенно бродяг и нищих — часто даже без гроба. Коронер долго не решался дать добро на погребение, задумчиво вертя в руках пистолет старика — изящный одноствольный «Драбант» фортуганского производства. Такие вещицы обожало приобретать офицерство — отечественные «Мопсы» имели чудовищно тугой спуск и никудышнюю кучность; но чтобы подобное сыскалось у нищего? «Украл где-нибудь», — решил наконец коронер, медленно поднимая ствол на уровень глаз и целясь в пустой угол. Рукоять с костяными накладками чертовски удобно лежала в ладони. Пожалуй, не стоит заносить его в протокол. Времена теперь беспокойные; а мелкий чин вроде него, к тому же обремененный семьей и детьми, не может позволить себе лишних расходов. Начальству же знать некоторые малозначительные подробности этого дела совершенно необязательно… Примерно так же рассуждали и полицейские, обнаружившие труп: деньги капканщика были разделены промеж ними еще до того, как тело попало в мертвецкую…
* * *
Возможность поговорить с Йойо представилась неожиданно: горбун сам обратился к ней за едой, игриво заметив:
— Ходят слухи, милая барышня, что вам плохо спится по ночам!
Кларисса вздрогнула от неожиданности.
— Нет, то есть не совсем…
— Так все же нет или да? Если вас мучает бессонница, то я, как семейный доктор, пропишу вам ту же микстуру, что принимает мастер Юджин. Очень хорошо помогает!
Рыжий мальчишка тут же сделал вид, будто его тошнит.
— Ну-ну, не такая уж она противная, — добродушно покачал головой Йойо. — К тому же, чтоб было вкуснее, я всякий раз добавляю в ложку капельку мятного ликера.
— Все равно гадость! — буркнул Юджин. — Пускай она тоже пьет!
— Я хорошо сплю! — твердо сказала Кларисса. — Просто иногда по ночам я слышу разные звуки…
— Какие, например? — внезапно осведомилась госпожа Двестингаусс.
Девочка смутилась:
— Что-то вроде музыки, такой странной… И голоса, они то ли молятся, то ли… Читают хором стихи…
Памятуя о грубости экономки, Кларисса ожидала услышать резкую отповедь. Она сидела, потупив глаза, и поэтому не заметила, как взрослые перекинулись над ее головой быстрыми тревожными взглядами.
— Пожалуй, тебе стоит заглянуть в мой кабинет после обеда! — задумчиво сказал доктор, катая в уголке рта зубочистку. — Да, определенно стоит…
— Но я же здорова… — робко возразила Кларисса.
— Это не тебе решать, — холодно откликнулась Аида Двестингаусс. — Кстати сказать, на твоем месте я бы поблагодарила тех, кто заботится о твоем самочувствии, вместо того чтобы вступать в пререкания! Конечно же, Йойо, осмотрите девочку… Если она больна, нам следует об этом знать.
«Не надо было затевать разговор!» — прикусила язык Кларисса. Что-то определенно стояло за всем этим; но что?
Врачебный кабинет разместился на третьем этаже дома; сюда Кларисса еще ни разу не поднималась. Хозяйство горбуна было довольно обширным. Большую часть комнаты занимали высокие, уходящие под потолок шкафы с книгами и медицинскими инструментами, но внимание девочки сразу привлекла фарфоровая голова. Сделанная в натуральную величину, она располагалась на специальной круглой подставке с высокой ножкой. Выразительное, мастерски изваянное лицо казалось почти живым, а лысый череп покрывала сетка плавно изогнутых линий и мудреные надписи. Выглядело это все страшновато — но и притягательно одновременно.
— То, на что ты сейчас смотришь, называется френологической моделью, — раздался голос Йойо. Доктор, поблескивая моноклем, с любопытством наблюдал за своей пациенткой. — Понимаешь, по форме и размеру костей черепа можно сказать весьма многое о характере человека, о его предрасположенностях, темпераменте; ну и прочее… Для практикующего врача вещь чрезвычайно ценная. Мастер Юджин боится ее до истерики, хотя это всего-навсего фарфор, ничем принципиально не отличающийся от фарфора чашек или полоскательниц… Я надеюсь, ты не подвержена столь глупым страхам?
— Нет… Она похожа на Виттиго, — неожиданно добавила Кларисса.
Доктор важно кивнул:
— Да, у нашего почтенного дворецкого великолепно развиты некоторые шишки и впадины… Впрочем, у каждого человека имеются свои особенности. Ну что же, раз не боишься, присаживайся вот сюда…
Едва Кларисса устроилась в кресле с низенькой спинкой, как пальцы горбуна проворно забегали по ее голове. Девочка съежилась, но деваться все равно было некуда. Приходилось терпеть.
— Любопытно, очень любопытно… — приговаривал Йойо. — Совершенно подтверждает мои первоначальные предположения…
— Скажите, почему вы назвали меня больной? — отважилась спросить Кларисса.
— Больной? Я? Что-то не припомню! — удивленно сказал горбун, ни на секунду не прерывая манипуляций.
— Юджин обозвал меня уродиной, а вы ответили, что это такая болезнь…
— А, вот ты о чем… — Голос Йойо прозвучал несколько виновато. — Не обращай внимания, он славный мальчуган, хотя немножко избалованный… Гм… Я, собственно, имел в виду твою внешность…
— Я что, и вправду такая некрасивая?
— Да нет же! — смущенно рассмеялся доктор. — Ты чрезвычайно милый ребенок; просто… Как бы тебе сказать… С научной точки зрения в твоем организме не хватает некоего вещества, пигмента. Из-за этого у тебя очень светлая кожа и волосы, и радужка глаз имеет розовый оттенок… Ты замечала, наверное, что солнечные лучи обжигают тебя сильнее, нежели прочих?
— Да, и поэтому папа разрешал мне не ложиться допоздна… Я часто спала днем, а если надо было выйти на улицу в солнечную погоду, надевала платье с длинными рукавами и шляпку. Никто никогда не говорил мне, что это болезнь!
