Голос вновь сорвался на визг, Паша всхлипнул, перекрестился и добавил жалобно:
— Почему вы не дали начмеду обезболивающее вколоть? Мне же больно очень! Вон какая рана, а вы…
— Принуждение? — спросил Мальков задумчиво, и Паша умолк. — То есть как у Жреца? А что, если это Жрец и сработал — ну, дистанционно?
— Такой силы у него нет, — возразил Титор. — Заставить санитара броситься на охранников, усыпить одного и воткнуть второму скальпель в глаз? Слишком плотная суггестия, насколько я понимаю, до побега Жрец на такое способен не был. Тем более не видя объектов… Но ты прав, это могло быть проявление дара Тьмы. О нем мы до сих пор ничего не знаем.
— Тьма! — закричал Паша. — Девка эта, ну точно! Влезла мне в голову и…
Он замолчал, услышав мягкий шум двигателя. К фонарю подкатила БМВ Дины Жариковой, некоторое время назад уехавшей в центральное здание КАСа. Открылась дверца. У фонаря Василий обернулся, с одобрением проводил взглядом пару стройных ножек, прошествовавших от одной машины к другой.
Дина принесла легкий чемоданчик из черного металла, с изящной ручкой и цепочкой, пристегнутой к браслету на тонком запястье. Пальцы у женщины тоже были тонкие; длинные ногти тщательно накрашены, волосы на голове уложены волосок к волоску, и вся она казалась очень ухоженной, гладкой, будто налакированной.
На плече Дины висел аккуратный черный рюкзак. Титор с Мальковым молча подвинулись, она села рядом, положила чемоданчик на колени, отстегнув цепочку, раскрыла.
Паша ойкнул:
— Это же… Дина Андреевна, зачем вы принесли «дознаватель»?!
Она не удостоила санитара взглядом. «Дознавателем» называли устройство, разработанное в научном отделе КАСа, том самом, что создал и «нюхач». Прибор существовал в единственном экземпляре и не был толком апробирован. Неврологи уже давно определили, какие участки головного мозга ответственны за ложь, и «дознаватель» так влиял на них, что человек терял способность врать — прибор являлся электронным аналогом скополамина, «сыворотки правды».
Дина, не обращая внимания на стенания Паши, достала две пары плоских серебристых тарелочек, от которых провода шли к поблескивающему лампочками устройству в чемодане.
— Вообще-то, ему надо бы голову побрить, — деловито сказал Мальков.
— Не принципиально, — отрезала она. — Держите его.
— Вася! — позвал заместитель. — Караулов, иди сюда!
— Иван Степанович! — взмолился Паша.
«Дознаватель» был жестокой штукой: после использования он обеспечивал человеку как минимум месяц сильнейших мигреней, а Яков Мирославович говорил, что использование устройства может привести к микроинсульту.
— Говори правду, — сказал Иван, в то время как Мальков потянулся к Паше, чтобы зафиксировать тому руки.
— Но я правду сказал! Честное слово, Богом клянусь!
— Ладно, Дина, подожди… — начал Титор.
Взвизгнув, Паша рванулся из машины. Вид у него был совсем больной, лицо бледное, чувствовалось, что санитар ослаб от потери крови, и потому никто не ожидал подобного. Санитар оттолкнул Малькова, локтем случайно зацепил лицо Дины, смазав помаду. Женщина откинулась назад, выдохнув короткое ругательство, а Паша вывалился из машины. Упал, но сразу вскочил.
— Караулов! — взревели в один голос Титор с Мальковым.
Тот уже бежал за санитаром, выхватив пистолет.
— Не стрелять! — крикнул Мальков.
Положив чемоданчик на сиденье, Дина тоже выбралась из машины, но в туфлях с каблуками бегать не очень-то удобно, и она, сделав пару шагов, остановилась, как и Мальков, выскочивший следом.
Иван Титор остался сидеть внутри — ясно было, что Паша никуда не денется. Тот мчался, высоко вскидывая худые ноги в узких джинсах, похожий на перепуганного зайца, а за ним, будто выпущенный из пушки снаряд, несся Василий. Туфли сорок пятого размера тяжело бухали о землю, развевались полы расстегнутого пиджака. Вася нагнал незадачливого санитара и, не замедлив скорости, врезался в него. Свалив на землю, пробежал по спине. Паша заорал от боли. Старший оперативник, сделав по инерции еще несколько шагов, развернулся. Схватил Пашу за шиворот, вздернул на колени и занес руку.
— Отставить! — звонко приказала Дина.
Василий замер, глядя на машину. Паша дрожал в его руках, как включенный вибратор.
— Хватит, Караулов, — бросил Титор из салона.
Вася распрямился, подняв беглеца на ноги, развернул спиной к себе.
— Иван, дай, пожалуйста, мою сумку, — попросила Дина. Получив ее, достала платок и стала вытирать помаду, размазанную локтем санитара.
Василий схватил Пашу за волосы, скомкал пятернею рубаху между лопаток и чуть не понес его перед собой — ноги в синих джинсах едва касались земли. Когда оперативник таким манером довел своего пленника до машины, Мальков с Диной разошлись в стороны, и женщина вдруг наотмашь ударила санитара по лицу. Длинные, выкрашенные бледным перламутром коготки глубоко пробороздили скулу и нос. Паша заскулил, дергаясь, по щеке потекли капельки крови.
— Так тебе! — злорадно выдохнул Вася, нагнул Пашу и головой вперед втолкнул в салон, наподдав напоследок кулаком между лопаток.
— Сергей, пристегни его, — велел Титор. — Сколько у тебя наручников? Караулов, свои дай, пристегните обе руки к дверцам.
Глаза Паши стали совсем безумными, губы тряслись. Он тихо подвывал, когда Дина натягивала ему на голову серебристые тарелки и прилаживала их плотнее, поворачивая винты изогнутых кронштейнов.
…Спустя пару минут санитар полулежал на сиденье, откинув голову. Зрачки его плавали, то и дело исчезая за краем век, руки дергались. Он до крови прикусил язык; алые капли стекали из царапин, оставленных ногтями Дины, красная дорожка бежала из носа.
— Схрон? — повторил Мальков немного растерянно. — Для них оставили схрон? Иван Степанович, я звоню Горбоносу, чтобы немедленно нашли его.
* * *
Стас бежал через бетонный коридор, гулко топая по железным плитам пола. Освещение тусклое, мертвая тишина, только его шаги и тяжелое дыхание, бетон словно впитывает звуки, проглатывает их. Глухо, холодно, страшно… Не оставляло ощущение, что коридор проложен внутри громады, исполинского серого куба, и вокруг — лишь километры бетона, ничего больше.
Вдруг плита прямо перед ним с тихим скрипом скользнула в сторону, и он, вскрикнув от неожиданности, полетел в квадратную дыру. Падать оказалось недалеко, а внизу был песок. Стас встал на четвереньки и мотнул головой, отфыркиваясь. Песок прилип к лицу, к шее… Он выпрямился — пол коридора был примерно на высоте его поясницы. Из скрытых динамиков вверху полился голос:
— Маг, беги дальше!
— Идите к черту! — крикнул он.
— Беги!
— Не хочу! — он полез обратно.
