Вместе с соратниками Егерь отслеживал по всему миру странные события и странные места. За такими районами велось наблюдение, сотрудники Пси-Фронта мониторили Интернет, обменивались новостями. Некоторые из них работали в солидных организациях, в богатых корпорациях, в ООН, ЮНЕСКО, Гринписе, в спецслужбах, имели доступ к информации, которая не попадала в газеты и на телевидение. Полученные сведения проверялись, на их основе вычислялись одержимые, после чего начиналась охота.
Через несколько лет, набравшись опыта, Егерь стал работать один, а бывший напарник перешел на службу в штаб Пси-Фронта. Где он находится, кто там командует, есть ли у Пси-Фронта единоличный лидер — всего этого Егерь не знал. Он хорошо осознавал: враг силен, поэтому конспирация крайне важна. И он был слишком благодарен Пси-Фронту, чтобы усомниться в его целях и методах. В конце концов, организация вернула смысл его жизни…
Оставив другим аналитику и сбор разведданных, Егерь довольствовался ролью полевого работника, охотника-убийцы, и в деле этом достиг наивысшей квалификации. По телефону он регулярно общался с бывшим напарником, получая от него указания. Величко (известный в Пси-Фронте под псевдонимом Великий) на территории СНГ координировал несколько оперативных групп и одиночных охотников. Потом Великого во время сложной акции, где он вынужден был присутствовать, убили одержимые, и Егерь стал получать задания от других сотрудников Пси-Фронта.
Совесть не тревожила его никогда, как и сомнения в своих действиях. Невзирая на все убийства, которые Егерю довелось совершить, он знал, что невиновен.
Под колесами «Форда» трещали камни и куски старого асфальта. Подавшись вперед, охотник сощурился — по обочине, спиной к машине, быстро шли двое. Парень и девушка.
Это они. Егерь поправил шапочку и начал вдавливать педаль газа, постепенно увеличивая скорость. Повезло, успел…
* * *
Когда Маг выглянул из цеховых ворот, рядом никого не было, хотя где-то поблизости раздавался топот и крики, а по кирпичной стене перед ним ползали световые пятна от фонариков. Рядом заорали:
— Стой! Стоять, сука, пристрелю!
В ответ невнятно загнусавили, потом донесся звук удара и кто-то вскрикнул.
Кивнув Яне, Стас бросился в другую сторону. Они нашли дыру в заборе, пролезли через нее и побежали дальше.
— Шут — это Мишка! — вдруг сообщила Яна, будто все время только об этом и думала. — Только он мог так пошутить!
Остановившись, чтобы перевести дух, она одернула юбку и обхватила себя за плечи.
— «Мини» при такой погоде!
— Тебе идет, — попытался успокоить ее Стас. — И про теплые колготки он все же не забыл. Отдать тебе мою куртку?
— Мне все идет! — отрезала она, снова шагая вперед. — Но оно слишком короткое, да и вообще, я бриджи предпочитаю. Слушай, ты все вспомнил?
Они спешили вперед, часто оглядываясь. Фабрика осталась за пустырем с рощицей, цеха скрылись за деревьями. Было холодно, облачка пара вырвались изо рта.
— Мы были в плену у какой-то организации, — медленно произнес он, хмуря брови. — Нас исследовали. Помню серые коридоры, одинаковые комнаты…
Сейчас перебьет меня.
— …И одинаковые дни, — перебила девушка. — А помнишь эту… дрожь?
— Что? — удивился Стас.
— Такая мелкая вибрация, которая пробивалась откуда-то снизу. Только дрожали не пол со стенами, а… — Яна похлопала себя по темени. — Дрожало в моей голове. Очень неприятно. Иногда сильно, иногда совсем слабо. Волны шли снизу, ну, с этажей ниже того, где находились мы. Там был источник этой дрожи. Но зачем нас исследовали? Хорошо, мы — аномалы, но что это значит?
— Паша сказал, что я интуит. Я… — Он помолчал, соображая, как объяснить. — Когда я вырубился, мне привиделся их тренажер. Надо было двигаться по коридору, а на пути возникали всякие ловушки. Люк раскрывался под ногами, или что-то высовывалось из стены. Если ловушки были механические, я попадался в них. Но если участвовал человек — успевал увернуться или присесть.
— Что это значит? — удивилась она. — Ничего не поняла.
— Как бы объяснить… Ну, вот только что я знал, что ты…
Где остальные?
— …А сейчас ты заговоришь про других! — выпалил он.
И тут же она спросила:
— И что с другими?
И захлопала глазами, растерянно глядя на Стаса. Он кивнул:
— Вот про это я и говорю. Иногда будто накатывает что-то — и я понимаю, что ты сейчас скажешь. Или сделаешь. Идем в сторону шоссе, нам нужно убраться отсюда как можно дальше.
Девушка выглядела растерянной, и Стас, огибая большую лужу, затянутую ледяной корочкой, стал пояснять:
— Я могу предвидеть, что собираются сделать или сказать люди, то есть их намерения. Кажется, так. Не всегда и не очень четко, но могу — это мой дар. А другие, которые были вместе с нами… Сейчас у меня вроде получилось вспомнить их. Но все мы, кто был в том походе, изменились. С нами что-то произошло. Это… это было как взрыв, как попасть в центр атомного гриба. Какое-то кипение, бурление… — Он потер лоб. — В голове начинается такая муть, когда пытаюсь вспомнить! А у тебя?
— Помню только свет, — сказала Яна. — Белый свет и тени. От них становится страшно, так мучительно, как во сне, когда кошмар и не можешь проснуться, поэтому я сразу перестаю вспоминать.
— Что-то произошло со всеми нами, — повторил Стас, поправляя ремень сумки на плече. — Теперь давай к тем деревьям, видишь, которые возле оврага. Так вот, после того события на косе нас исследовали, ставили эксперименты. Потом кто-то из наших сбежал. Не знаю, кто. А теперь сбежали мы. Ты помнишь остальных? Мишка, Артур, Борис, Ксюха, Алена. Нас ведь было семеро, правильно? Мы вместе учились в интернате. Мишка…
— Он такой толстый и шумный, — подхватила она. — После интерната жил в Белоруссии, занялся каким-то бизнесом, только, по-моему, пока не слишком удачно. Так? Про его мать ничего не помню, а отец давно сидит в этой…
— В НТК. По-моему, Мишка как-то говорил, что его обучение в интернате оплачивали папашины кореша.
— Правильно! Теперь Алена: она после специнтерната устроилась преподавателем литературы, увлекалась поэзией, сама писала стихи и даже несколько раз публиковалась в поэтических антологиях.
— Ну да, а Артур программист в «Гугле».
— Ага! Он умный. И красавчик, — улыбнулась она. — Только не в моем вкусе, слишком изящный. Боря — тот молчал всегда. У Артура светлые волосы до плеч, а Боря брюнет, стрижется коротко. Я верно говорю? Он работает… он…
— Охранник в супермаркете, кажется. Алена — поэт. Или поэтесса, как правильно? А Ксюха — тренер по карате в спортивном клубе.
— Так что будем делать, Маг?.. То есть Капитан. Ты ведь Капитан? — Яна первая перебежала по шатающейся бетонной плите, которая была перекинута через овраг. — Надо же что-то решить. Поедем в то место, о котором было сказано в записке?
