— Мы через границу еще не перешли, — возразил Стас. Он все не мог прочесть, что на уме у Гриши — волны эмоций, исходящие от пьяного, были тяжелыми и мутными, непонятными.
— А если вы чухнете от меня, тогда что? — гнул свое проводник. — Сейчас плати.
— Я даже не знаю, где мы находимся.
— Граница прямо за этим холмом. Здесь долго стоять нельзя. Ладно, пошли, я тебе с вершины покажу, тогда даешь деньги и чешите. Девка твоя пока пусть тут сидит.
Яна молчала, а они вышли и стали подниматься к вершине. На ходу Стас оглянулся: Гриша потушил фары, выключил двигатель, но свет в салоне горел.
Было холодно, и Стас застегнул куртку. Они встали над склоном — крутым, в отличие от того, где осталась машина. Внизу было пересохшее озеро, из грязи торчали кривые мертвые стволы, в две стороны уходила широкая полоса светло-серой земли.
— Вот это и есть граница, видишь — полоса перекопана? А там дальше за лесом трасса. — Гриша икнул. Хмелем от него разило, как от самогонного аппарата. — Все, гони бабки, пацан!
* * *
Егерь засек «Ниву» с двумя пассажирами, когда стоял в темноте у обочины, а она медленно проехала мимо и свернула с дороги к холму. Благодаря ПНВ он разглядел в салоне водителя и одержимых.
За этим холмом была «контрольная полоса» — то есть перекопанный участок, по которому толком не проехать. Одержимые пойдут туда. Хорошо, что «Форд» угнанный и бросить его не жалко. Единственная улика — отпечатки пальцев в салоне, их надо стереть…
Он принялся за дело, пользуясь тряпочкой и пузырьком спирта, который достал из портфеля. Закончив в салоне, вышел наружу и принялся протирать крышку багажника, дверцы.
Донесся приглушенный стук, и в окуляры ПНВ Егерь разглядел, как из «Нивы», в салоне которой включился свет, вышли двое. Они направились к вершине. Егерь побыстрее разделался с отпечатками и поспешил к холму. Спирт он сунул в портфель уже на бегу. Расстегнув плащ, взялся за дробовик. Охотник не знал, как будут развиваться события, но надо быть готовым ко всему.
* * *
Стас попытался «вслушаться» в сознание Гриши, но оно было совсем мутным от алкоголя. Тогда он достал деньги, стал отсчитывать банкноты в свете луны. И вдруг его будто кипятком окатило…
Этому проломить башку, девку трахнуть, закопать обоих, все бабки мои!
Стаса накрыло чужой злобой, смешанной с испугом, неуверенностью в своих действиях и отчаянной удалью, словно у человека, решившегося прыгнуть в ледяную воду.
Едва не вскрикнув, он отпрыгнул, а Гриша выхватил из-под куртки большой гаечный ключ и взмахнул им. Хотел ударить по голове, но лишь зацепил плечо. Свободной рукой Гриша рванул пачку банкнот из рук Стаса. Тот упал на склон, покатился. Гриша наверху заматерился.
Живой, сука! Не догоню! Что делать?!!
Через пару секунд Стас свалился в грязь под холмом. Плечо онемело, холодное месиво залепило лицо. Он вскочил, плюясь. Почти отвесный склон, вокруг раскисшая земля — густая, вязкая… Пришлось бежать вокруг холма. Стас больше не чувствовал сознание Гриши, но и так понимал, что проводник собирается делать: вернуться в «Ниву», оглушить или сразу убить Яну, потом догнать беглеца.
Закричала Яна. А потом раздался выстрел.
Стас бежал со всех ног. Девушка снова крикнула — теперь она звала Стаса.
Грязь закончилась, а склон стал более пологим. Стас взлетел по нему. Гриша лежал возле раскрытой дверцы лицом вниз, хрипел и сипел от боли. На пояснице пузырилась кровь.
Яна выбралась из машины — платье на плече было порвано — занесла ногу, чтобы пнуть Гришу, но не стала, очень уж страшно тот стонал.
— Кто стрелял?! — выдохнул Стас.
— Не знаю! Он убежал к роще!
Девушка дрожала — от шока, от холода. Гриша, захлебываясь хриплым воем, пополз прочь, впиваясь пальцами в землю и волоча ноги.
Со стороны невидимой в темноте дороги донесся шум двигателей, загорелись фары — возможно, это были пограничники, услышавшие выстрел или увидевшие вспышку на склоне холма. Фары осветили легковую машину, кажется, «Форд» старой модели, стоящую с раскрытой дверцей на обочине.
— Ходу отсюда!
Стас накинул свою куртку Яне на плечи и схватил за руку. Патрульные свернули в их сторону, и аномалы побежали прочь — вокруг холма, к границе.
* * *
Только начало светать, когда Титор подъехал к месту происшествия. Мальков, отправленный вперед вместе с Васей, был уже здесь. Дина пока осталась в Калуге.
Сюда их вызвал Горбонос. Когда все отправились в Калугу, он по приказу Титора проверял поселки в этом районе, ночью ехал вдоль границы — услышал выстрел, увидел вспышку на холме…
Теперь он доложил:
— Когда подъехали, по склону мужик с перебитым хребтом полз. И «Нива» стояла, на холме больше никого и ничего. Зато у дороги — брошенная «Гранада». Ну, «Форд» то есть.
— Я проверил, внутри совсем нет отпечатков, — добавил Мальков. — На багажнике и на ручках тоже. Машина, думаю, угнанная, но еще не успели пробить по базе.
— А Мозгляк божится, — снова вступил в разговор Горбонос, — что после выстрела заметил на холме двоих, которые с него сбежали и чухнули к хохлам.
— Докладывай по форме! — одернул его Мальков.
— Так я по форме и докладываю, — покосившись на Сергея, продолжил прапорщик. — В Украину, значит, побежали. Причем один вроде в платье был коротком. Ноги, Мозгляк говорит, так и мелькали.
— Почему не преследовали? — спросил Титор. Картина произошедшего не складывалась у него в голове, не хватало подробностей.
— Мы в тот момент были еще у дороги, — пояснил Горборнос. — А вокруг холма, видите, сплошные ухабы. За ним — грязь. Пока подъехали, вышли и осмотрелись, те двое уже давно исчезли. Да у меня и людей мало для ночной облавы, и собак нет, и «нюхача».
— Что с раненым?
— Наша «скорая» только что увезла, — пояснил Мальков. — Яков Мирославович в Москве ждет, но медик сказал: раненый не скоро будет способен нормально отвечать на вопросы. Позвоночник частично раздроблен, парализована нижняя часть тела, большая потеря крови, болевой шок. Когда увозили, он был в коме. При нем нашли водительские права: Батюков Григорий Михайлович, хозяин этой «Нивы». Горбонос нашел на склоне возле машины доллары, около двух тысяч, бумажки были втоптаны в землю, некоторые порваны.
— А погранцы так и не прикатили, — добавил Горбонос со смешком. — От работники! Пограничная зона, таможня недалеко, тут ночью — выстрел, тяжело раненный, машины в зоне контроля стоят… И никого, кроме нас. А куда вы Динку дели?
— Дину Андреевну, — снова поправил аккуратный Мальков.
— Вот я и говорю — Андреевна, стало быть, до сих пор в Калуге бабочек считает? Нет там аномалов, это ж и коню ясно.
