— Делон! — рокочущим голосом окликнул он.
— Нормально, Кулак! Это кореш старый, проверенный. Все под контролем.
— Слушай, это для меня в натуре дело жизни и смерти, — сказал Стас. — Еще когда мы вместе работали, ты хвастался, что придумал новый радар, который сам подбирает частоты… Сделал тогда его?
— Вот ты вопросы с ходу задаешь! — восхитился Делон. — Это ж мой эксклюзив, секретный.
— Так сделал?
— С полгода уже пользуемся.
— Мне он нужен, Делон. Этот радар, а еще пара тысяч рублей, заряженный мобильный телефон с номером и другая машина… Вот он, — Стас показал на джип «Патриот», — вполне подойдет. За это все отдам тебе ее.
Он ткнул пальцем назад, Делон поглядел ему за спину и явно ничего не понял.
— Что отдашь… «Ниву», что ли? Ты в петросяны записался, брат? Да она и одного «Патриота» не стоит, а ты хочешь…
— Ты пока не видел, что у нее под капотом, — перебил Стас. — Сейчас увидишь — и тогда я стрясу с тебя еще шмотки и что-нибудь пожрать.
* * *
Егерь сидел в полной темноте и тишине, в двух парах наручников: одни сковывали руки за спиной, другие, с широкими кольцами, — лодыжки.
Он находился здесь уже давно, сам не знал сколько. Внутренний хронометр сбоил, хотя обычно верно определял время суток, но теперь Егерь не мог понять даже, ночь сейчас или уже давно день.
Он не шевелился и смотрел прямо перед собой, иногда закрывал глаза, иногда раскрывал — разницы никакой. И ни звука за все время, что провел здесь. Помещение было размером примерно два на полтора метра, до потолка Егерь дотянуться не мог. Из стены выпирал бетонный куб, на котором он сидел, — и все, больше тут ничего не было. Пятясь вдоль стен с поднятыми, насколько позволяла цепочка, руками, он не нащупал ни выключателя, ни замочной скважины в железной двери, утопленной в стену.
Корпорация собиралась присоединить его. Седовласая дама так и сказала перед тем, как трое отростков впихнули пленника сюда. Надо было только «подготовить купель», так она выразилась.
Я не позволю. Гуннар упоминал, что сложные, волевые сознания зачастую подчинить не удается, вместо этого Медуза ломает их и в конечном счете убивает. Я не дам подчинить себя. Не стану частью пси-сети. Не буду отростком, манекеном, солдатом боевой бригады в одном из щупалец Медузы. Я не такой. Я не очень сложный, даже — простой, но у меня есть воля. И я умру, это лучше, чем быть куклой.
Если бы комната была больше, он бы разбежался и врезался головой в стену, но Корпорация не оставила ему никаких возможностей для самоубийства. Человек не в силах заставить себя не дышать или остановить свое сердце, просто приказав ему замереть.
Я не дам сделать это, — раз за разом повторял он про себя, когда щелкнул замок, дверь открылась и сразу четверо отростков вошли внутрь. И потом, когда его привели в небольшой зал с бассейном, и когда ему вкололи что-то в основание шеи, и когда раздевали, Егерь твердил: Я не дам сделать это с собой. В комнате появились несколько новых отростков и двое знакомых: седовласая дама и приземистый крепкий мужик с квадратной челюстью, он входил вторым тогда в зал с саркофагом.
Дама сказала, глядя в переносицу Егеря:
— В бассейне — раствор английской соли высокой плотности. Жидкость и воздух имеют температуру человеческого тела. Ты знаешь про сенсорную депривацию? Ее еще называют флоатингом.
Егерь молчал, повторяя про себя все ту же фразу, и Корпорация продолжала:
— Странные ощущения посещают во время такой процедуры. Мозг лишается привычных раздражителей. Нет ни различий в температуре, ни дуновения воздуха, никаких звуков. Все чувства обостряются, а сознание становится особенно восприимчивым. Это облегчает присоединение.
Я не дам сделать это с собой, — повторял Егерь, когда его клали в воду, и позже, когда все ушли, когда наступила непроглядная темнота и вселенская, бесконечная тишь — уже без наручников, но не в силах пошевелиться из-за укола, он твердил и твердил, пока не ощутил прикосновение к своему сознанию, словно кто-то огромный, темный, бестелесный стал проникать, просачиваться, диффузировагпъ в него, а Егерь повторял, и повторял, и повторял…
Но под этой мантрой, под той броней, которую он пытался выстроить вокруг себя с помощью слов, — червячком шевелилась предательская, подлая, страшная мысль… Ты считаешь себя одиноким воином? Ты заблуждаешься. Ты — не воин, а солдат, всю жизнь ты был частью Системы. Не только Мега-Системы огромной тоталитарной Родины, внутри нее ты по своей воле стал частью еще одной, более жесткой и властной Спецсистемы, а когда появилась возможность вырваться — сразу же, опять по своей воле, вошел в новую. Ты — не одинокий воин на пути справедливости, ты — солдат чужой войны, а значит, винтик, шестеренка, деталь по сути своей. Может быть, ты не хочешь понимать этого, но сознание твое понимает отлично.
Так почему ты думаешь, что оно откажется вновь стать частью чего-то большего?
Глава 3
ЧТО-ТО БОЛЬШЕЕ
8 часов до Контакта
Когда ты осознаешь, что не такой, как все, то выпадаешь из толпы, даже если находишься посреди нее. Теперь ты вне. Ты изменился, пусть с виду и остался обычным, у тебя другие цели, другие мотивации, желания и чувства. Шагаешь рядом с людьми, с виду неотличимый от них, а на самом деле — чужак. Тебя не интересует зарплата или новая сделка, истерики жены, капризы детей, шумные соседи, козел-начальник и тупые подчиненные, экзамен в институте или завтрашняя контрольная тебе не грозят. Наплевать на моду, новую машину, покупку дачи или продажу квартиры, штраф за парковку в неположенном месте, экономику страны, свары политиков, обещания президента, чиновников-взяточников, новые бренды, свежий хит, отпуск в Европе… Все это стало далеким, неважным, прекратило играть в твоей жизни роль, вообще исчезло из нее. Теперь у тебя другие дороги в жизни — дремучие, странные, темные тропы. Ты — аномал и шагаешь в толпе, как Нео по «матрице».
Одетый в спортивный костюм, в кроссовках, легкой куртке и с рюкзаком на плече, Стас уже подходил к центру Красной площади, когда увидел впереди бледную пару, мужчину и женщину. У него в руках была большая сумка, у нее на плече — обычная, дамская. Мимо шагали люди, на этих двоих никто не обращал внимания, хотя вели они себя не очень обычно… а вернее, необычным было то, что они не вели себя никак, просто стояли лицом к Кремлю — и всё.
Стас тоже посмотрел туда. Было тепло, просто феноменально тепло для самого начала марта, в чистом небе над Спасской башней светило солнце. Он пошел дальше, внимательно осматриваясь.
Около часа назад у него состоялся интересный разговор с тем, кто ответил по номеру, который Стас нашел через обычный справочный сайт. Мужской голос произнес: «Научно-исследовательский институт „Психотех“», и Стас сказал: «Это Маг. Мне надо поговорить с Медузой».
