Под нами потянулось ровное поле, и Карабан стал снижаться.
Вскоре авиетка приземлилась, затряслась на кочках, задрожали крылья, и она встала. Небоход первый соскочил на землю. Я подал рюкзак спрыгнувшему Чаку, слез и помог спуститься Юне. Она тяжело оперлась на мое плечо. Лицо девушки покрывала испарина, бинты насквозь пропитались кровью.
Пилот занялся пробитым баком, из которого сеялась тонкая струйка горючего – закрыл пробоину каким–то клейким веществом, похожим на воск, и налепил сверху кусок кожи. Мы с Чаком, открыв рюкзак, осмотрели излучатель. Сняли крышку возле пульта. Под ней оказался жгут разноцветных проводов с еще одним пультом для дистанционного управления.
Сидя на брезентовом плаще, который нам дал небоход, Юна спросила:
– Вы знаете, как это включить? Как им управлять?
– Э, сестричка, включить–то его, положим, легко… – протянул карлик, разглядывая пульт. – Вот это, положим, кнопка, чтоб оно врубилось, а вот это колесико – думаю, чтоб мощность менять. Тут другое: электричество откуда взять? Да и работает ли вообще эта штука? – Чак поднял на меня взгляд. – Где ты это взял, человече?
– В холме была старая лаборатория, – пояснил я. – Там было спрятано.
– Ну вот, положим, топливные узнали про холм от какого–нибудь шпиона своего в Храме… Но Лука откуда узнал про лабораторию эту, про излучатель? Даже если случайно кто из разведчиков на нее наткнулся до того, как некроз тот холм накрыл, – откуда сведения, что эта штуковина для некроза убийственна?
Подошедший Карабан Чиора бодро пророкотал:
– Вместе дальше лететь не можем, машинка моя не сдюжит четверых, даже если один из них… ха! – он пихнул Чака в плечо, – вроде тебя, мелочь коротконогая.
– Каждый дурень набитый уверен, что если у него большая башка, то и мозгов в ней много, – ответил Чак с вызовом, но жизнерадостную самоуверенность небохода поколебать было трудно.
– Это да, – согласился он, поднимая из травы излучатель. – Если б я был таким, как ты, малый, я б тоже обижался, что всякий дылда надо мной шуткует.
– Я не обиделся, – возразил Чак.
– Ну да, ясно, повторяй это себе почаще. – Небоход широко улыбнулся. – Главное – самому верить своим словам.
– Слушай, ты! – взвизгнул карлик и ударил его кулаком по колену. – Я сказал, что не обиделся, и если ты еще раз…
Не обращая внимания на его вопли, Карабан унес излучатель к авиетке, и мы пошли за ним.
Небоход, как оказалось, неплохо разбирался в этих делах – вытащив из кабины железный чемоданчик с инструментами, он в два счета снял заднюю крышку полусферы, нашел трансформатор, провода и подключил их к аккумулятору своей машины. Излучатель Карабан поставил в траву, привалив плоской частью к чемоданчику.
Когда он нажал кнопку включения, прибор загудел и на пульте мигнули светодиоды.
– Видите скобки эти по бокам? – Небоход похлопал по полусфере. – Можно к днищу авиетки его прикрутить, чтобы решетка книзу была обращена. Пульт в кабину взять. Только вот работает ли оно? Гудит, слышу, но…
– Работает, – перебил Чак, все еще недовольный шуточками небохода. – Ухи он развесил и слышит… А ты еще глаза вытаращи, чтоб видеть. Вот какие еще вопросы? Ясно, работает.
Мы обошли излучатель.
Воздух перед круглой решеткой струился, как над асфальтом в жару. Там, где бьющий из решетки луч касался травы, она плавилась.
Не веря своим глазам, я присел на корточки. Стебли изгибались, зелень улетучивалась из них, они становились мутно–прозрачными и ломкими, серой трухой ссыпа́лись на землю. Пятна мха под травой пузырились, растекаясь булькающими лужицами. А вот сама земля не менялась, хотя я заметил, что вмятый в нее стебель давно увядшего цветка тоже корежится, закручиваясь спиралью.
– А вот если руку туда сунуть, что будет? – спросил Чак задумчиво. – Эй, летун, попробуй, а мы посмотрим.
Хохотнув, Карабан Чиора, на которого все это не произвело особого впечатления, погрозил карлику пальцем и выключил излучатель.
– Не знаю, как он с некрозом будет, – сказал он, поднимая прибор, – но попробовать, ясно, надо… Так, а ну помогите прикрутить.
Пока мы вешали излучатель под фюзеляжем и тянули провода в кабину, Чак спросил:
– Что ты там говорил насчет того, что все вместе лететь не сможем?
– Не выдержит машинка моя, – подтвердил небоход. – Видите, подраненная она? Дырки в крыльях, трос лопнул. Да и горючего много уйдет с таким весом, кабина на двоих рассчитана. Нет, кто–то должен остаться… А где подружка ваша?
Мы оглянулись – Юна лежала на брезентовом плаще. Глаза ее закатились, грудь тяжело вздымалась.
Карабан принес аптечку, и Чак привел девушку в чувство. Она дрожала, и мы накрыли ее пледом, который нашелся в кабине.
– Чак, останешься с ней, – сказал я. – Оружие есть? Карабан, дай ему что–нибудь.
– Это безопасное место, – прошептала Юна едва слышно. – Арзамас совсем рядом, оттуда ходят патрули.
– Ходили, сестрица, – поправил Чак. – Сейчас–то… Ну ладно, подежурю я. Но вы пришлите кого–нибудь побыстрее.
Я шагнул к нему и тихо спросил:
– Ты точно не сбежишь?
Он не сделал вид, будто возмущен таким предположением, лишь качнул головой, глядя на меня своими необычными прозрачными глазами, и подмигнул.
– Я же помню, что ты мне говорил тогда в Храме. Не, в Арзамас попасть надо. Уж я все решил, как и что… Не сбегу, не боись.
– Так что же, в путь! – Карабан сунул Чаку в руки револьвер с патронташем и хлопнул себя по бедрам. – Идем войной на некроз! Лезь в кабину, братишка.
Юна тронула меня за колено, и я присел возле нее. Из–под пледа показалась смуглая рука, легла мне на шею. Девушка притянула меня к себе и легко коснулась губами щеки. Прошептала:
– Сделай это. Прошу тебя.
Ничего не ответив, я встал и пошел к авиетке.
* * *
Небоход взял курс на город. Я сидел сзади, положив на колени пульт, от которого жгут разноцветных проводов уходил за борт, к излучателю под фюзеляжем. Всего через несколько минут мы достигли границы некроза – внизу потянулась болотно–зеленая, с бурыми и желтыми разводами, поблескивающая от влаги корка, повторяющая неровности ландшафта. Я включил излучатель, повернув регулятор мощности до отказа. Карабан набрал высоту, потом вырубил мотор и спланировал вдоль границы плесени. Кажется, он проверял меня, не испугаюсь ли – вряд ли простому наемнику доводилось когда–то раньше летать, – но у меня не было сил изображать испуг, и я просто молча глядел вниз. Вскоре двигатель чихнул и заработал.
Может, для Пустоши это был большой город – мне он показался скорее крупным поселком. Вряд ли там жили больше двух–трех тысяч человек. Ближе к центру дома казались повыше и получше, а на окраине виднелись хибары вроде тех, где обитали рыбари. Эту часть уже затянуло плесенью, и постройки напоминали мшистые валуны, стоящие вдоль темно–зеленых ущелий.
